Сына своего, Земовида, старый князь так воспитывал, чтобы он никогда не забывал о своем происхождении и наравне с беднейшими кметами умел бы довольствоваться немногим, не боясь труда, голода, стужи, в случае если бы обстоятельства того потребовали.
Нам остается теперь сказать несколько слов о судьбе Домана и Дивы, которая вскоре решилась.
Когда кметы разъехались по домам, вернулся и Доман к себе. Он долго мучился, не зная, что делать, чтоб уж раз навсегда или позабыть красавицу, образ которой никак не мог изгнать из своей головы, или решиться похитить ее из храма. Добек все еще лежал в Визуновой хижине: рана его заживала плохо. У Домана, таким образом, был предлог отправиться на остров, чтоб навестить старого друга, чему, конечно, никто бы не стал удивляться. Наконец Доман решился съездить на Ледницу, но уже не один. Он избрал из числа своих слуг несколько более сильных парней и велел им следовать за собою.
Постройка княжьего города привлекла к себе много народа, простых рабочих и плотников, среди которых Пяст расхаживал взад и вперед, внимательно следя за работой. Доман, таким образом, встретил здесь слишком много свидетелей и принужден был искать менее людного места, откуда удобнее было бы проскользнуть на остров.
Наконец к вечеру Доман и его спутники нашли подходящее место. Тут, среди кустарников, оставили они своих лошадей. Рыбаки дали им лодку, и Доман в сопровождении пяти коренастых парней переехал на остров, заранее объяснив слугам, что предстояло им делать.
Лодка причалила к берегу сзади храма, где редко кто останавливался. Спрятав лодку в густых камышах и оставив людей дожидаться, Доман направился к Визуновой хижине.
Визун, как только заметил приближавшегося Домана, протянул к нему обе руки, потому что он крепко любил своего воспитанника и рад был видеть его у себя. Визун не сомневался, что Доман приехал на остров с единственной целью навестить Добека, который, хотя еще не вполне оправился, все же с помощью палки мог выходить из избы и сидеть перед хижиной.
Когда молодые люди остались наедине, Доман откровенно признался другу в своем намерении.
— Заведи, — сказал он, — со стариком разговор, и коль скоро услышишь ты крик или шум, то старайся все так устроить, чтобы старику невозможно было сейчас же за мною погнаться. Тем временем я успею отчалить от берега… Я дам за нее выкуп, какого только потребуют, но взять ее должен. Я купил ее ценою собственной крови!..
Вечерело. Доман направился в храм, где рассчитывал встретить Диву.
Дивы, однако, там не было.
Доман искал ее в храме, в садике, по всему острову, — спросить про нее он боялся, — Дивы и след простыл. Наконец после долгих поисков, он увидел ее на берегу озера. Сперва было Дива хотела бежать, чтоб не встретиться с Доманом с глазу на глаз, но он так ловко заступил ей дорогу, что красавице не пришлось от него увернуться.
Дива остановилась, желая тем показать, что вовсе его не боялась. Доман ближе к ней подошел. Как раз почти у того же места, в камышах, стояла и лодка.
— Я приехал сюда за Добеком, — начал весело кмет, — но он, бедняга, все еще болен. Нехорошо же вы за ним ухаживаете.
— За ним присматривают Визун, Нана и я, — ответила Дива. — Но его ударили ядовитым копьем, и потому он так медленно поправляется.
— Моя рана, хоть была и в груди, а зажила гораздо скорее!
Дива потупила взор и молчала. Доман подошел к ней еще ближе; она отшатнулась назад… На лице ее выражался ужас и предчувствие близкой опасности…
В нескольких шагах от себя Доман увидел голову одного из привезенных им слуг, который осторожно высматривал, кто приближается.
Как раз в ту минуту, когда Дива намеревалась спасаться бегством, Доман бросился к ней, поднял с земли и, не обращая внимания на то, что Дива звала на помощь, быстро понес ее в лодку.
Слуги его уже были готовы отчалить. Домам вошел в воду, держа на руках Диву, ломавшую руки, вскочил с нею в лодку и приказал как можно скорее грести…
Дива заливалась отчаянными слезами, но усилий не делала, чтобы вырваться из объятий Домана. Она упала на самое дно лодки и закрыла лицо руками.
Крик Дивы, видно, услышала Нана, потому что сейчас же пришла на берег. В то время лодка была уж далеко от острова. Старуха ничего не могла разглядеть, кроме лодки.
Прибежал и Визун. Хитрый старик без труда догадался, в чем дело. Вне себя от злости, он поднял вверх палку, угрожая ею удалявшимся… Но было уже поздно!