С третьего века императорам приходиться платить германцам дань покупая мир и уступать приграничные земли с условием обрабатывать их и защищать. В это время германские племена объединяются в крупные союзы — франков, из племен, живущих вдоль Рейна (батавов, хаттов и других), алеманов и готов — их племена заняли долины Дуная и Причерноморье. Вскоре мощные волны этих союзов начинают вторжение в слабеющую империю.
ПРОБУЖДЕНИЕ СЕВЕРА — ПЕРВАЯ ВОЛНА ВТОРЖЕНИЯ
ПРОБУЖДЕНИЕ СЕВЕРА
Свинцовые воды студеного моря, тяжело бьющие в скалы узких фьордов или заснеженные леса без края, прорезанные скованными стужей реками. Тоскливый волчий вой, да злая поземка… Проклятый край вечной тьмы и льда, зачарованные владения Мораны — богини зимы и смерти. Мороком переливаются и перетекают над ними, подобно сплетенному клубку змей полярные сполохи, напоминая причудливую вязь северной резьбы без начала и конца. Сверкающие инеем просторы сказочно прекрасны, как холодная красота её лица, но берегись, вгоняющий в забытье взгляд богини не под силу выдержать смертному. Иногда она дарит замерзающим поцелуй и на мертвых лицах навечно застывает улыбка блаженства.
Слабому тут не выжить, но и сильному тяжко. Во тьме долгой зимы тихо гасли слабые искры жизни, по весне в оттаявшую землю хоронили детей и стариков. Здесь, на пределах обитаемых земель, в редко разбросанных селениях сохранились изначальные люди, налитые первобытной чудовищной мощью. Суровым условиям — суровые нравы; детей там учили почитать старших, не бояться крови и презирать смерть. Богу войны, которого «пристойно умилостивить лишь пролитием человеческой крови» (Иордан) приносили в жертву пленных, и посвящали первую добычу, развешивая трофеи на стволах деревьев.
Холод вымораживает гниль в природе и в людях. Северяне хорошие друзья, но ещё лучшие враги, ярость их не мгновенно вспыхивает и гаснет, но горит ровным и сильным огнём, пока её не зальют кровью — своей или врага. Смирить их нелегко, проще сразу убить.
Если неразумный вождь пытался подмять под себя свободных хозяев-бондов, в ворота хуторов стучался гонец со стрелой, собирая ополчение. Тогда полыхали усадьбы и ярла с его людьми поднимали на рогатины и рубили секирами, начисто вырезая семьи, чтобы не оставлять мстителей.
Дыхание весны доходит и сюда, как будто под ударами молота Тора трескается ледяной панцирь, со страшным грохотом отваливаются от материка и рушатся в море громады айсбергов. Под незаходящим солнцем буйно и торопливо расцветает природа. Земля на Севере скудна, но богаты леса и кипящее жизнью море. С древних времен здесь на долбленых лодках и обтянутых кожей байдарах ловят рыбу и добывают морского зверя.
Новую жизнь сюда принесли умельцы, дети Сварога и Вёлунда — богов огня и кузнечного дела, научивших людей варить железо. Возможно, они, как поют в сагах, пришли с племенами ассов и примкнувшим к ним ванов с восточных берегов седого Танаиса (Дона), под предводительством одноглазого Одина, еще не ставшего богом. Кузнецы собирали по скалам и болотам руду — кровь земли, варили её в домницах и под стон наковален творили чудесный металл, пришедший на смену камню и кости.
Под весёлый перестук железных топоров падали вековые дубы и сосны, опалённую пожаром и удобренную золой землю вспарывал железный лемех плуга, а на круче фьордов и излучинах рек росли грады. Так пробуждалась Северная Европа.
Нахохлившийся ворон, оседлавший череп, торчащий на частоколе крепости, зло клюнул пожелтевшую человеческую кость. Ворота, заскрипев, открылись и по ещё обледенелому валу с хохотом покатились одетые в кожу и меха крепкие парни, поджарые и ловкие, как полярные волки.
Недовольно каркнув, птица тяжело поднялась ввысь и полетела к побережью, где из корабельных сараев такие же люди выносили ясеневые вёсла и выкатывали кряжистые суда, сколоченные из тёмных дубовых досок, с медвежьими и лосиными черепами на вздыбленных носах. С песней устанавливали высокие сосновые мачты.
Жесткие ладони с намертво въевшейся смолой взялись за весла, привычно и дружно вспенив воды, лодьи толчками рванули к выходу из фьорда. Огромного роста рыжебородый кормщик принял белого петуха со связанными лыком лапками, резким движением оторвал ему голову, окропил кровью рулевое весло и бросил суматошно бьющую крылами птицу в море. Порыв северного ветра упруго ударил в тяжелый кожаный парус, поймав солёную влагу щербатым ртом, великан довольно ухмыльнулся.