Диодор (I век до н. э.) отмечал обычай индийцев не убивать земледельцев во время их труда, "считавшегося священным и неприкосновенным действом, как в давние времена было и у греков".
СВЯЩЕННЫЙ ШНУР
Обряд посвящения высших варн арийцев носил название "упанаяна", на нём они после очищения получали пояс из тройного шнура, который обязаны были носить до конца жизни. Священный шнур брахмана делался из хлопковых, кшатрия — из пеньковых (конопляных), вайшьи — из шерстяных нитей. В глубокой древности, когда арии были народом охотников и пастухов, ученик при посвящении получал вместо шнура верхнюю одежду из шкур, один из его эпитетов был "носящий шкуры". Ученик брахмана носил шкуру антилопы, кшатрия — пятнистого оленя, коровью можно было носить всем. Изучающий Веды ученик мог носить и тигровую шкуру, но это было исключительной редкостью. Шкура антилопы и сегодня используется в обряде посвящения. (В настоящее время верхние одежды изготавливают из хлопка и для всех варн одного цвета — жёлтого, шнур постоянно не носят.)
Учитель кроме шнура вручал ученику также посох, служащий для самозащиты.
НАПИТОК БОГОВ И ГЕРОЕВ
По поводу священного напитка сомы (хаомы), который давали перед битвой и использовали в ритуалах. Ему приписывают опьяняющие или наркотические свойства, во многих работах можно прочитать, что его изготавливали из отвара мухоморов или мёда. Хотя, если внимательно изучить источники, можно прийти к выводу, что скорее всего это сок или отвар эфедры — двуколоскового хвойника, называемого ещё жёлтой коноплёй. Но это не наркотическое, а возбуждающее и стимулирующее средство, своего рода "энергетик" древности. Сильнодействующее средство эфедрин содержащееся в хвойнике, сходно по действию с адреналином, являясь стимулятором нервной системы.
Приведу аргументы — хвойник широко распространён в местах первоначального распространения арийских племён, на некоторых иранских диалектах его название и сегодня звучит как "хома", "хом". В "Авесте" хаома называется "златоцветной", вряд ли так можно назвать мухомор. В одном из источников я наткнулся на описание ритуального употребления эфедры зороастрийской общиной Ирана в 19 веке и наконец, пучки хвойника лежали в погребениях знаменитых таримских мумий, самых восточных индоевропейцев.
Процесс приготовления сомы описан в "Ригведе", священном сборнике гимнов индоариев, столетиями передающимися из уст в уста. Напиток богов и героев выжимали с помощью давильного камня, досок или в каменной ступке — пестиком, после чего пропускали через цедилку, иногда разбавляя молоком. Особенно любима сома богом-громовержцем Индрой — «рвущемуся к наградам, к захвату богатств». В гимнах, обращённых к нему, постоянно упоминается этот напиток.
"О, Индра, пьющий сому!
К тебе, о стосильный,
Да усилят тебя наши восхваления…
Испив его ты стал убийцей врагов!"
«Словно могучий бык — стада;
С силой гонит он народы,
Властный, ломающий преграды.
Да будет он только наш!
При твоей поддержке
Мы отразим врагов
Пешими и на коне.» Перевод Т. Я. Елизаренковой.
Опьянённый сомой Индра совершает подвиги — метательной дубинкой Ваджрой (громом) убивает чудовищного змея Вритру (его имя означает «ложь»), освобождает Солнце; взломав твердыни гор, расчищает русла рек, спасая людей от наводнения. А также захватывает и разрушает 99 крепостей Шамбары.
Позднее "напиток богов и героев" сому у арийцев сменяет банальное пиво, а позднее вино.
ВТОРЖЕНИЕ В СРЕДНЮЮ АЗИЮ, АФГАНИСТАН И СЕВЕРНУЮ ИНДИЮ
Но эти свирепые и буйные люди не очень нуждались в стимуляторах типа сомы, что они собой представляли можно приблизительно судить по свидетельству современников более поздней индоевропейской волны вторжения — кельтам. "Они мчались на противника как дикие звери, полные гнева и воодушевления. Слепая ярость никогда не оставляла их. Они сражались со стрелами и копьями в их телах, вырывали копья из своих ран и бросали во врага… бились одной силой духа, пока длилась их жизнь". Так античный автор описывает кельтов третьего столетия до н. э. так же, как и арийцы находящихся на пике пассионарного подъёма. Возможно, во втором тысячелетии картина была ещё более впечатляющей, учитывая большую дикость тех времён и нравов.