И тем не менее, несмотря на явное численное превосходство и на наличие у персов первоклассной конницы, они потерпели поражение. Конечно, это можно объяснить многими факторами. Во-первых, у афинян был превосходный командующий — Мильтиад, прекрасно знающий военную организацию и тактику персов. Во-вторых, был выбран подходящий момент для сражения, когда вся персидская конница находилась на кораблях. В-третьих, удачным оказался тактический план сражения. И, наконец, в техническом отношении вооружение греческих гоплитов намного превосходило вооружение персов. Но самым главным был все же высокий моральный дух афинян. Этот фактор часто оказывается намного важнее всех прочих составляющих победы.
По данным Геродота, в Марафонском сражении погибли 192 афинянина и 6400 персов (VI, 117). Для Греции победа при Марафоне стала эпохальным событием. Оказалось, что над персами можно взять верх. Рухнул, таким образом, полувековой миф о непобедимости персидской армии. К непосредственным результатам Марафона можно отнести значительное ослабление пораженческих настроений среди греков и, наоборот, усиление тенденций к объединению греческих государств ради совместного противостояния персам. Афиняне талантливо обыграли эту победу. На месте Марафонского сражения появился памятник с соответствующими надписями, а несколько позднее в Пестройстое, находящейся уже в самих Афинах, знаменитый живописец Полигнот изобразил сцены Марафонского сражения. Памятные дары были отправлены и за пределы Афин — в Дельфы и Олимпию, где находились наиболее уважаемые общегреческие святилища.
Судьба, по-видимому, благоволила грекам. Они получили от персов самый ценный дар, на какой только могли рассчитывать, — десятилетнюю передышку. Сразу после Марафонского сражения резко осложнилась политическая обстановка в самой Персии. Волнения в Египте и Вавилонии, дворцовые интриги, связанные с престолонаследием, вынудили персидского царя отказаться от немедленного реванша. Это дало всей Греции и, в частности, Афинам шанс подготовиться к будущей войне. А что такая война неизбежна, многие в Элладе прекрасно понимали. Недаром Фемистокл, один из самых прозорливых и талантливых афинских политиков, сумел провести спасительное для Афин и всей Греции решение о строительстве военно-морского флота. В 483 г. он убедил народное собрание использовать доходы от Лаврийских серебряных рудников исключительно на постройку военных судов (Her. VII, 143–144). В результате к моменту следующего персидского нашествия Афины уже обладали флотом, способным противостоять вражеской армаде.
Спасительная для Греции передышка закончилась в 480 г. К этому моменту ситуация в Персии стабилизировалась. Сатрапии были усмирены, а новый царь Ксеркс (годы правления 486–464), сменивший на престоле умершего в 486 г. Дария, энергично стал готовиться к очередному походу против Греции. Кроме военных приготовлений, персидская сторона прибегла и к дипломатическому давлению на отдельные греческие полисы. И вновь обнаружилось, что далеко не все греки готовы к сопротивлению (Her. VII, 132). Так, Фессалия и Аргос изъявили покорность, и даже самый авторитетный у греков Дельфийский оракул пророчил им поражение. Во многих полисах образовались сильные проперсидские партии, изнутри разлагавшие гражданский коллектив и внушавшие своим согражданам пораженческие настроения. Наибольшую опасность для антиперсидской коалиции представляла подобная партия в Фивах, ближайшем соседе Афин.
Опасную для греков ситуацию разброда и шатания опять переломили Афины. Об их роли говорит Геродот: «Если бы афиняне в страхе перед грозной опасностью покинули свой город или, даже не покидая его, сдались Ксерксу, то никто [из эллинов] не посмел бы оказать сопротивление персам на море… Потому-то не погрешишь против истины, назвав афинян спасителями Эллады. Ибо ход событий зависел исключительно от того, на чью сторону склонятся афиняне. Но так как афиняне выбрали свободу Эллады, то они вселили мужество к сопротивлению всем остальным эллинам…» (VII, 139). Выдающаяся роль Афин в деле спасения Эллады ни в античной, ни в современной историографии не оспаривается.
Не таков взгляд на участие Спарты в этой войне. Эта первенствующая в военном отношении держава далеко не сразу включилась в общеэллинское дело. Только когда ее государственные мужи поняли, что война одинаково грозит всем грекам, они наконец решили принять активное участие в военной кампании.