В итоге, одевшись в более простое платье и позаимствовав аккуратные замшевые ботинки на плоской подошве, я осталась довольна.
– А что, девушки здесь не носят брюк и рубашек?
– Рабыням это запрещено, да и вообще, в Таргезии такое не поощряется, за исключением тех случаев, когда участвуешь в боях на арене.
– Что за арена?
Мы с Дианой удобно устроились на моей кровати и болтали, хотя правильнее будет сказать, что я задавала вопросы, а девушка удовлетворяла мое любопытство.
– Обычная арена с трибунами на средней дворцовой площади. Там Правитель устраивает развлечения для себя и своих приближенных, а непосредственными участниками являются рабы, такие, как мы с тобой.
– И что дальше?
– Лучше тебе не знать.
– Это почему?
– Потому, что на арену выпускают сражаться специально натренированных невольников и невольниц.
– Замечательно. Я хочу одеваться так, как посчитаю нужным, и если для этого мне придется выйти на арену и набить морду какой-нибудь стервозной дамочке, то так тому и быть.
Диана вздохнула и посмотрела на меня так, словно я ударилась головой, причем не один раз.
– Вета, ты что, не понимаешь? Туда отправляют тех, кто неугоден Лэрду или совсем ненормальные, которые надеются, таким образом, добыть себе свободу.
– Это как?
– Победитель сезона получает вольную и может идти на все четыре стороны.
– С этого момента поподробнее, – воодушевилась я.
– Забудь. После турнира тебе не то, что свобода, жизнь будет не мила. С арены одна дорога – на тот свет.
– Что каждый бой длится до смертельного исхода?
– Не всегда, но бесследно такое не проходит. Хочешь стать беспомощной калекой?
– А лекари на что?
– Думаешь, они будут лечить какую-то никчемную рабыню? Забудь.
– А магию на ней применять можно?
– Да. Магов ставят против магов, а на поле устанавливается ограждающий купол, чтобы рабы не смогли навредить зрителям. Только зачем тебе, судя по ошейнику, который на тебя надел смотритель, у тебя нет дара.
– Ага, нет, – легко согласилась, я, сама про себя думая, как мне научиться своей магии, причем так, чтобы не спалиться перед окружающими, а затем перешла к самой животрепещущей и волнующей меня теме. – А Хардум эль Транг он, какой?
Диана поежилась. В ее теле сразу появилось напряжение, а взгляд до этого ясный и спокойный стал затравленным.
– Он монстр, – тихо прошептала она.
– Почему ты так считаешь?
– Потому, что так скажет каждая, кого он забирал к себе на ночь.
– Что настолько плохой любовник? – Попыталась я разрядить атмосферу.
Диана опустила голову.
– Хуже. Он… – начала она, а потом вскинула глаза на меня и спросила: – Ты девственна?
– Вроде как.
Девушка не заметила моей оговорки, точнее неправильной постановки ответа. Да я была невинна телом, но с моим мышлением двадцать первого века, потеря невинности не казалась мне чем-то ужасным или пугающим. Скорее на данный момент девственность для меня была досадной помехой.
– Я тоже… была. Я не буду говорить, что тебе предстоит, не хочу пугать, просто будь готова терпеть боль.
– Он что, практикует БДСМные штучки?
– Что? – Не поняла меня Диана.
– Забудь. Хотя это было бы весело. Знала я когда-то одного… Хотя, о чем это я? Не переживай Ди, я не такая неженка, как кажусь на первый взгляд.
Больше нам не удалось ни о чем поговорить, потому как, остальные женщины решили проявить инициативу и познакомиться со мной.
Я не смогла запомнить и половины имен, а лица невольниц очень быстро превратились в один сплошной неразличимый фон. Они интересовались новостями, спрашивали о жизни вне стен дворца. А что я могла сказать, если не видела ничего, кроме пустынной дороги, по которой нас гнали караванщики. Когда над одной из дверей гулко и громко зазвонил колокольчик, рабыни повскакивали.
– Ужин. Пора в гостиную, – послышалось со всех сторон.
– Уф-ф, наконец-то, – простонала я.
– Да, общение иногда утомляет, но ты прости их, здесь мало чего происходит, поэтому они и прицепились к тебе.
– Почему именно ко мне. Сегодня ведь привезли еще двух эльфиек.
– Ха, думаешь, эти гордячки снизойдут до общения с человеческой женщиной. Скорее Вампос взойдет днем, чем у эльфов исчезнет пренебрежение по отношению к людям.
– На лицо расовая дискриминация, что с той, что с другой стороны. Будем вымирать, но не преклоним колени. И куда их приведет эта гордость?
– Странные ты речи говоришь, Вета. Я иногда совсем не понимаю, того, что ты хочешь сказать.
Столовая или точнее женская гостиная, представляла собой большой зал, в котором выстроилось два длинных ряда столов, на которых уже красовались тарелки с запечным мясом и картофелем, а в центре стояли вазы с фруктами.