— К тому времени они уже смоются, — сердито возразила Вивьен. — Вы и сами это знаете. Ничего не выйдет.
— Знаю, что не выйдет, — угрюмо согласился Грофилд. — Но я намерен поступить именно так.
— Надо придумать что — нибудь еще. Грофилд вздохнул.
— Хорошо. Сколько человек знают, где канистры?
— Только четверо американцев. — И канистры где — то в усадьбе. В одной из построек?
— Не думаю, у меня сложилось впечатление, что их спрятали где — то неподалеку, хотя всякое может быть.
— Ладно. Вы знаете американцев в лицо?
— Да.
— Всех четверых? Можете показать их мне?
— Конечно.
— Прекрасно, — Грофилд неохотно встал. — Посветите — как надо поудобнее уложить наши пожитки.
Щелкнув, зажегся фонарик, и в слабом свете Грофилд увидел, что Вивьен хмурится, глядя на него с надеждой и страхом.
— Вы что — то придумали?
— Можно сказать и так, — ответил Грофилд, свертывая свое одеяло.
— Что?
— Не скажу.
— Почему? — удивилась Вивьен.
— Потому что не знаю наверняка, одобрите вы это или нет, — заявил он.
Глава 23
— Мы уже достаточно близко, — сказал Грофилд и остановил снегоход.
Вивьен, которая опять сидела сзади, обхватив его руками, спросила:
— И что теперь?
— Дальше пойдем пешком, — ответил Грофилд. Над усадьбой висели последние ночные звезды, но с севера ползли тучи, которые уже заволокли полнеба. Ветерок чуть — чуть усилился, но называть его настоящим ветром было еще рано. Тем не менее щеки Грофилда онемели, а кончики пальцев опять начали побаливать, хоть он и был в толстых перчатках. Он не мог понять, почему мерзнет. То ли из — за похолодания, то ли из — за слишком долгой прогулки на свежем воздухе.
Изредка посвечивая себе фонариком, Грофилд и Вивьен выбрались на ближний к усадьбе берег и полезли по сугробам в обход вокруг горстки домов. Наконец усадьба оказалась между ними и озером. Тут Грофилд остановился. Постройки были довольно далеко; он видел красные уголья на месте сгоревшего флигеля и освещенные окна.
— Пойдем налегке, — сказал Грофилд. — Только с автоматами и фонариком. Он нужен, чтобы найти дорогу обратно.
— Если останемся в живых, — ответила Вивьен.
— Я не намерен отправляться на тот свет, — заявил он. — После всего, что я пережил, нелепо умирать в такой дыре, да еще из — за каких — то незнакомых мне душевнобольных заговорщиков. Я не дам убить себя хотя бы потому, что не желаю выглядеть дураком. Пошли.
Идти по мягкому снегу было трудно, но зато они согрелись. Когда Грофилд услышал, что Вивьен начинает задыхаться, он немедленно замедлил шаг: две лишние минуты не имели значения. Снижение темпа пошло девушке на пользу, и она, малость отдышавшись, сказала:
— Может, теперь поделитесь своими замыслами? Иначе я не буду знать, что мне делать, когда окажемся на месте.
— Ваша задача состоит в том, чтобы показать мне этих четырех американцев. Будем заглядывать во все щели, пока не найдем их.
— Думаете, они скажут вам, где эти канистры, потому что вы их соотечественник? Как вы сумеете поговорить с ними? Вас же поймают.
— Поживем — увидим, — ответил Грофилд. — Не болтайте, а то запыхаетесь.
— Но я хочу знать сейчас.
— Кроме того, мы уже слишком близко. Там могут быть дозорные.
— В такую — то погоду?
— Тс — с!
Вивьен притихла, и они молча подошли к зданиям. Прямо перед ними стояла усадьба, слева от нее и чуть позади — уцелевший флигель, в котором Грофилд накануне прожил в неволе несколько минут. Справа от главного здания дымился остров второго флигеля, а за ним маячил склад, откуда Грофилд угнал снегоход. Во всех трех не тронутых огнем зданиях светились окна, значит, захватчики, кто бы они ни были, уже заняли всю усадьбу.
Прожекторов не было. Приятная неожиданность. А может, не такая уж и неожиданность, если вспомнить о погоде: на что тут смотреть, кроме снега?
Впрочем, падавшего из окон света тоже хватало, поэтому чем ближе они подходили к домам, тем медленнее шагал Грофилд.
Он жалел, что одет не в костюм солдата времен войны белый халат и белые лыжи. Конечно, Вивьен в таком наряде выглядела бы презабавно, как черный чеширский кот.
— Что вы хихикаете? — спросила она.
— Так, представил себе один образ.
— Непонятный вы человек.
— Наверное, вы правы, иначе меня не было бы здесь. А теперь — тихо.
— М — м, — ответила Вивьен тоном рассерженного глухонемого.
Грофилд шел наискосок к левому флигелю. Из пятнадцати окон горело всего пять. Но если там есть дозорный, следящий за внешним миром, он наверняка сидит в темной комнате, чтобы лучше видеть. И бояться надо не освещенных, а темных окон. Подойдя ярдов на десять, Грофилд сел в снег и потянул Вивьен за собой.
— Мы проникнем в этот флигель, — шепнул он. — Внутри — длинный коридор, слева и справа — двери и комнаты, как в гостинице. По торцам расположены двери на улицу, мы войдем в ту, которая ближе. Дадим крюку, чтобы не попасть в пятна света от окон. Идите за мной по пятам и останавливайтесь, когда буду останавливаться я. Если я плюхнусь на брюхо, тоже плюхайтесь. И — ни звука.