Но тут мое внимание привлек неровный край ступеньки крыльца - с правой стороны торчал небольшой отросток цветом темнее, чем у остальных половиц. Я все сразу понял. Расплывшись в улыбке, я вытащил пропавший “кантик”, спрятанный в щели под доской.
Продолжая победоносно улыбаться, я забежал в казарму, дежа перед собой пропажу, будто олимпийский факел. Однако оказавшись в помещении, я ощутил, что за время моего отсутствия обстановка в помещении кардинально изменилась.
Парни все также висели в стойке на руках и никто не обратил внимания на мое возвращение. Взоры были направлены на Мажора и Сержанта. Мажор же был на ногах. Он с каменным выражением лица стоял над лежащим перед ним Сержантом, чье длинное и нескладное тело распласталось перед ним на полу и судорожно шевелилось конечностями, делая его похожим на краба, который пятится в укрытие перебирая щупальцами. Лицо Сержанта дергалось от страха и растерянности, а под глазом наливался жирный синяк.
“Опоздал”, - подумал я тогда, ощущая как воздух в казарме будто искрит от электричества, презнаменовывая последствия произошедшего.
Плац
Последствия не заставили себя ждать. Больше четырех часов подряд, до самого ужина, Сержант гонял нас по плацу. Солнце еще палило, а мы накручивали круги: бегали трусцой, шагали строевым шагом, хрипели гимн и ползали “крокодильчиком” под команды Сержанта, который сгорбившись сидел на принесенном из казармы стуле в тени дерева и курил сигарету за сигаретой.
Никто из нас не смел высказать Мажору и слова упрека. Мы приняли наказание за должное. Как и Сержанту, он был нам не по зубам. Обстоятельства были понятны без слов. Сержант проиграл - он что-то промямлил тогда угрожающее в адрес Мажора, ползая по полу и ощупывая опухший глаз, вроде того, что убил бы, если бы не запрет бить “призраков”, но это было неубедительно. Он струсил у нас на глазах и был публично опозорен.
Вскоре я перестал чувствовать боль в мышцах. Сознание будто выпорхнуло из телесной оболочки и зависло в воздухе. Пока мое тело бежало, шагало и ползло, сознание наблюдало за округой, пропитанной приближающимися сумерками: за жирным желтком солнца, ползущего к горизонту, за колышущимися волнами травы, за исполинскими тополями вдали и за сосредоточенными, мокрыми от пота лицами парней.
Но потом стало хуже. Опять, как в прошлый раз на холме. Воздух сгустился, сияние солнца помутнело, шелест травы затих и запахло полынью. Движения моего тела замедлялись и я вновь принялась проваливался в кошмар, ожидая услышать нарастающий металлический скрежет.
Но большая проблема оказалась в том, что внешность окружавших меня парней изменилась. Кореец вдруг выглядел будто оживший мертвец: бледный, с немигающим взглядом тусклых, будто подернутых катарактой глаз. Его форма была изорвана в клочья, на правом бедре виднелась рваная рана, обнажая кость, а правая стопа вывернулась и волочилась по асфальту. Витек бежал на босу ногу, размахивая культями, оставшимися от рук. Впереди - Пингвин, Расик и Мажор - также босые. На спине Пингвина зияла огромная дыра. Расик был почти голый, одетый лишь в синие армейские трусы, его кожа была сплошь покрыта чем-то черным и лоснящимся, а пальцев на руках не доставало. Между ними бежал Мажор. Все его конечности были на месте, как и была нетронута форма. Все бы ничего, но недоставало головы! Что, впрочем, не мешало парню держать строй.
Голова моя закружилась. Образы перед глазами то теряли, то возвращали ясность, а в носу свербило от едкого аромата полыни. Я не мог терпеть все это, хотел с этим покончить и выскочить из кошмара, но не мог.
Позади меня слышался топот парней, бегущих следом. Будто обреченный, противореча собственному желанию, я обернулся и от увиденного у меня пересохло во рту.
Крест бежал будто спиной вперед, умудряясь сгибать колени в обратную сторону. На самом деле его туловище было вывернуто на сто восемьдесят градусов, так что в мою сторону был повернут его бритый затылок. Рядом держались близнецы - с одинаковыми серыми лицами и глазами, уставившимися в пустоту. Один нес другого на руках, точнее то, что от того осталось - торс без ног и рук.
Потом парни вдруг разом развернулись ко мне, показав серые лица, кроме Мажора лишенного головы, открыли потемневшие рты и воздух наполнился их криком. Они вопили что-то нечленоразденое, но мне было понятно без слов - они требовали спасти их! Их стоны нарастали и нарастали, разрывая меня изнутри. А когда я от ужаса почти лишился сознания, то все прекратилось. Призрачная пелена спала и реальность вернулась в свои права. Вдохнув свежий воздух, я потерял равновесие, споткнулся и рухнул вперед.