- Не совсем одно и то же.
- Как сказать… Иногда лучше совсем не знать отца, чем иметь плохого.
- К чему вы клоните? С чего вы взяли, что у меня был плохой отец? - выпалила она, отбросив в сторону прядь светлых волос.
- Опять я за свое…. Совсем не то хотел сказать. Извините.
- Не извиняйтесь. Вы правы. Может быть, действительно лучше не иметь…, - с горечью произнесла она, опустив голову к столу.
Тут в открытое окно задул сквозняк и в помещение вместе со потоками свежего воздуха влетела ласточка. Ее черное с белым брюшком тельце стремительно заметалось из стороны в сторону, стучась в витражные стекла.
- Давай поможем ей… Пожалуйста, помоги…, - встрепенулась девушка, поднявшись с места, вдруг перейдя на “ты”.
Она пристально следила за мечущейся птицей, сжимая пальцами перекладину стула. Ее грудь вздымалась от волнения, а дыхание замирало каждый раз, когда птица делала резкий маневр. Еще с окна потянуло полынью. Но не освежающим ароматом весенней степной травы, к которому она привыкла, а тяжелым зловонием тухлого колодца.
Мужчина бросился к витражам. Он дергал ручки фрамуг, распахивая окна, где это было возможно, пропуская фрагменты, где не удавалось справится с механизмами, давая возможность птице выпорхнуть наружу. Но та все металась, не попадая в открытые проемы, взлетала то слишком высоко, то слишком низко, безуспешно тараня стекла витражей.
Тут и девушка бросилась на помощь - принялась размахивать руками и криками подгоняла птицу в правильном направлении. Ласточка же все беспорядочно металась по помещению, хлопая крыльями. Наконец она взлетела под самую крышу и нырнула вниз, устремляясь к раскрытому фрагменту витража. Девушка сжала кулаки и с надеждой наблюдала за траекторией полета птицы. Но та, подлетев вплотную к цели, вдруг в последний момент свернула с курса, с треском впечаталась о поверхность стекла и рухнула вниз.
- Господи! Что же это?! - вскрикнула девушка, прижав руки к груди, с ужасом уставившись на лежащую птицу.
Мужчина подошел к ласточке, наклонился и бережно взял ее в руки, отвернувшись от девушки.
- Она жива? - дрожащим голосом спросила она, не подходя ближе.
Он не ответил, продолжая стоять спиной к девушке, не позволяя той увидеть содержимое его рук.
- Ну скажи же? - выдохнула она.
В ответ тот едва качнул головой. Продолжая держаться спиной к девушке, он подошел к своей сумке, достал из нее газету и завернул в нее ласточку.
- О господи! Господи! Что ты делаешь? - тут она подбежала к нему, протягивая к свертку руки.
- Не надо смотреть. Я выброшу…, - растерянно пробормотал он, стараясь не встречаться с девушкой взглядом.
- Выброшу?! Зачем?!
- Птица умерла. Она разбилась…
- Умерла? Что за ерунду ты несешь? Она не могла умереть! Отдай ее мне! - срываясь на крик, настаивала она, замечая как на газетных листах расплывается жирное кровавое пятно.
- Я сам ее вынесу, - не поддавался он.
- Отдай! - взмолилась она.
Он стоял в замешательстве, смотря под ноги, потом поднял глаза на девушку и вложил сверток ей в руки.
Та опустилась на колени и бережно положила сверток перед собой, обращаясь с ним будто со священной реликвией. Она развернула газетные листы и обнажила содержимое. Ласточка лежала белым брюшком вверх, ее головка была неестественно повернута, а из клюва текла бурая жидкость. Птица была мертва.
- Ну как же так? Ну как? - застонала девушка, склонившись над трупиком, осторожными прикосновениями поглаживая крылья птицы. - Это же так несправедливо! Так неправильно! Так не должно быть! Она ведь только что летала, несколько минут назад. А теперь вот… Я не понимаю как так получается. Неужели это мы виноваты? Я виновата? Это же я жаловалась, что жарко и попросила тебя проветрить. Не нужно было открывать эти окна. Она бы тогда не залетела. Ну что же это? Ну как это?! Как?! - она закрыла лицо руками и зарыдала.
Затаив дыхание он смотрел на нее, часто моргая, напряженно обдумывая то, чему стал свидетелем. Потом он ощутил что-то, будто щелкнуло в груди. Он вдруг понял, что случилось нечто важное. И не только для него, но и для нее, для них обоих. Теперь они не чужие, теперь их связывает нечто значимое. А еще, что он на самом деле ждал встречи с этой девушкой, потому что всегда любил ее и теперь встретил. Потом еще эта ласточка - она тоже важная часть озарения, но темная ее часть, предвестник зловещего и опасного, которое совсем вроде рядом, оно надвигается, накатывает на них.
Опустившись на пол и сев рядом с девушкой, он обнял ее, содрагающююся от рыданий. Ее слезы капали ему на руки, горячее дыхание обжигало, а спутавшиеся светлые волосы покрывали их будто облаком. Наконец, их пальцы сплелись, а губы приближались друг к другу пока не соединились в поцелуе.