Она пригнула голову еще ниже и ухватилась руками за его руку в безуспешной попытке снять крепкий захват.
- Ну бля, хорош, хорош. Дело же говорю, че ты? Соглашайся. А то пойдешь по кругу, сама на себя пеняй…
Немыслимое при других обстоятельствах предложение показалось ей вдруг допустимым. Она подняла голову и затравленно взглянула на бритоголового, на лице которого царила коронная улыбка психопата, посмотрела дальше по коридору - на стоящих поодаль на нетвердых ногах парней, которые с хищными ухмылкми наблюдали за происходящим. И, глотая слезы, обреченно кивнула головой, будто подписала себе приговор.
Лимб
Хищно ощерившись, он принялся за нее там же - на холодном и грязном коридорном полу. Разложил и раздел, как куклу, оставив на ней только порванные чулки. Она же обреченно закрыла глаза и позволила ему манипулировать своим телом, стараясь упорхнуть сознанием в другое место, представляя себя дома, в безопасности, на знакомом подоконнике с чашкой зеленого чая в руках.
Бритоголовый спустил штаны и трусы, обнажил кривой разбухший член и принялся жадно ощупывать шершавыми пальцами ее округлости, утробно рыча и не меняя выражение лица с застывшей улыбкой и прищуром холодных глаз. Она почти ничего не почувствовала, когда он лег на нее, придавив к полу, раздвинул ей ноги, отклячил зад и разом вошел. Ее не было лежащей обнаженной на грязном полу, жестоко насилуемой и униженной. Страдала лишь ее безжизненная оболочка, а побег же увенчался успехом. Перед ее глазами было окно за которым виднелись зеленые ветки высоких деревьев и знакомый двор с соседскими детьми, сидела она на широком подоконнике на кухне своей квартиры, держала в руках горячую чашку чая и вдыхала его аромат, который встал надежной преградой, защищая ее от смрада изо рта бритоголового и от его немытого потного тела.
Не ощущала боли и тогда, когда он принялся за яростные фрикции, терзая ее внутренности. Не сопротивлялась, когда тот, удовлетворив первый порыв, ненадолго оторвался от нее, отдышался, а потом грубо перевернул на живот, как мешок картошки, схватил ее за волосы и вошел в нее сзади.
Боль, отвращение, вонь и унижение казались ей далекими и чужими, будто происходящими не с ней, а с какой-то другой, незнакомой ей девушкой про которую она мельком услышала. С девушкой однозначно недостойной и испорченной, девушкой “плохой”, заслуживающей своим поведением то, что с ней сделали. Оне же продолжала сидеть на подоконнике и пить чай, осудительно кивая головой, уверенная, что сама никогда не окажется в подобной ситуации.
Повторно кончив, бритоголовый, наконец, отпустил ее и откинулся на спину. Растянувшись на полу, он закурил, расплывшись сытой улыбкой на мокром от пота лице, изредка презрительно поглядывая на нее, как на опустошенную тарелку после сытого обеда. Она же лежала лицом вниз с закрытыми глазами: безмолвная, обнаженная и растерзанная, будто распятая на кресте, со стекающей из нутра его липкой жидкостью.
- Все? - вернувшись в реальность, сиплым, блеклым голосом спросила она, чуть приподняв голову и с ненавистью посмотрев на мучителя.
Насильник все лежал на спине и курил, пуская в воздух клубы дыма и с блуждающей улыбкой рассматривал потолок, не отвечая на ее вопрос, будто не расслышал или будто она вовсе перестала существовать.
- Все? - повторила она с нажимом, со вздохом поднявшись на колени и принявшись дрожащими руками собирать разбросанное вокруг белье и одежду.
Парень продолжал улыбаться и безмятежно курить, разглядывая лампу под потолком. Схватив юбку и оглянувшись в поисках рубашки и кителя, она уткнулась лицом в чьи-то огромные голые волосатые ноги. Подняв глаза, она увидела пьяное лицо ухмыляющегося здоровяка, полностью голого, теребящего пальцами пульсируюю сизую дубину между его ног. Его маленькие покрасневшие поросячьи глазки выглядели стеклянными, а небритая рыжая носатая морда на бычьей шее казалась маской. Позади него, спотыкаясь, торопясь и жадно поглядывая на ее обнаженное тело, стягивал с себя одежду тощий.
Она взвыла и дернулась в сторону, уклоняясь от опускающегося к ней детины, но тот обхватил ее за голову широкими лапищами, приподнял, приблизив к своему паху, и разом с бычьим стоном насадил ртом на свой конец, заполнив ее носоглотку до основания. Безуспешно всбрыкнув, она лишь замычала, задохнувшись от рвотного рефлекса и брызнувших из глаз слез. Упершись руками в его ноги, она попыталась отстраниться, но не смогла отодвинуться от него даже на сантиметр, признав бессильность против неравной силы. В отчаянье она сдавила зубами горячую, воняющую мочой дубину. Здоровяк же взревел, рванулся назад и вытащил свой подрагивающий орган, бешеными глазами осмотрел свои отросток на котором показались розовые следы от ее укуса. Потом, матерно выругавшись, он с размаху впечатал свой увесистый кулак ей в лицо, отчего ее отбросило, как кеглю в боулинге.