Поскольку она уже ответила на этот вопрос, то на сей раз оставила его без внимания.
- Знакомы ли вам другие друзья Жозефины Папе?
- Вы называете это друзьями?
- Ну хорошо, другие господа, посещавшие ее. Сколько их?
Она как в церкви пошевелила губами и наконец выдавила из себя:
- Четверо. Плюс тип.
- Не было ли между ними каких-нибудь неприятных столкновений?
- На моей памяти, нет.
- Вы весь день проводите здесь?
- Кроме утра, когда хожу за покупками, и потом, когда убираю лестницу.
- А в гости к вам никто не заходил?
- У меня никого не бывает.
- А часто ли мадемуазель Папе выходила из дому?
- Обычно часов в одиннадцать утра она отправлялась за покупками. Тут неподалеку. Иногда вечером они с типом ходили в кино.
- А по воскресеньям?
- Бывало, уезжали на автомобиле.
- Кому принадлежит автомобиль?
- Ей, конечно.
- А кто водит?
- Он.
- Вам известно, где находится автомобиль?
- В гараже на улице Лабрюйера.
Она даже не спрашивала, от чего умерла постоялица.
Что любопытства, что энергии в ней было одинаково мало, и Мегрэ смотрел на нее со все возрастающим изумлением.
- Мадемуазель Папе убита.
- Этого можно было ожидать.
- Почему?
- Да со всеми этими навещавшими ее мужчинами...
- Она была застрелена почти в упор.
Привратница не проронила ни звука.
- Она никогда с вами не делилась?
- Мы не были подругами.
- Она внушала вам отвращение?
- Не сказала бы.
Чем дальше, тем более гнетущим становился разговор; утерев пот со лба, Мегрэ с облегчением вышел на улицу.
К дому подъехал фургон с санитарами. Сейчас состоится вынос тела; Мегрэ предпочел перейти на другую сторону улицы, зайти в "Гран-Сен-Жорж" и пропустить полстаканчика вина.
Убийство Жозефины Папе не наделало никакого шуму ни в квартале, ни даже в доме, где она прожила столько лет.
Фургон удалился. Когда Мегрэ вновь вошел в дом, привратница была у себя; она посмотрела на него так, словно впервые видела его. Мегрэ поднялся на лифте, позвонил в дверь. Открыл ему Жанвье.
- Соседей опросил?
- Тех, кого застал дома. Тут на этаже по три квартиры, две выходят на улицу, одна во двор. Соседкой убитой оказалась некая госпожа Совер, немолодая, очень ухоженная и любезная дама. Всю вторую половину дня она провела дома: вязала и слушала радио.
По ее словам, она отчетливо слышала нечто вроде приглушенного взрыва и приняла это за обычный автомобильный выхлоп.
- А не слышала ли она, как открывали и закрывали дверь?
- Я проверил. От нее не слышно. Дом старый, стены толстые.
- А на пятом?
- Там проживает семья - муж, жена, двое детей; неделю назад они уехали то ли в деревню, то ли на море.
По соседству - пенсионер, бывший железнодорожник, с внуком. Он ничего не слышал.
Флорантен стоял у раскрытого окна.
- Оно так и было открыто? - спросил комиссар.
- Думаю, да.
- А окно спальни?
- Наверняка нет.
- Откуда такая уверенность?
- Жозе всегда держала его закрытым, когда у нее кто-нибудь был.
В окне дома напротив была видна мастерская: вокруг покрытого грубой тканью манекена на черной деревянной ноге сидели занятые шитьем несколько девушек.
Флорантен, хотя и силился улыбаться, казался встревоженным. От этого его лицо исказила странная гримаса, напомнившая Мегрэ урок в банвильском лицее в тот момент, когда учитель, обернувшись, застигал его однокашника за передразниванием.
"Вы пытаетесь напомнить нам о нашем происхождении, господин Флорантен?" - спрашивал преподаватель латыни, невзрачный светловолосый человечек.
Бригада экспертов Мерса прочесывала квартиру: казалось, ничто, ни одна пылинка, не ускользало от их внимания. Несмотря на распахнутое окно, Мегрэ было жарко. Не по душе ему была вся эта история, его от нее даже подташнивало. К тому же ему претило попадать в двусмысленные ситуации. На память, как он ни гнал их, приходили образы из прошлого.
Он почти ничего не знал о том, что стало с его школьными приятелями, тот же из них, что вдруг всплыл, находился в положении более чем затруднительном.
- Ты разговаривал с памятником павшим?
Комиссар удивленно взглянул на Флорантена.
- Ну, с привратницей. Она наверняка придумала и мне какое-нибудь отнюдь не ласковое прозвище.
- Тип.
- Вот как! Значит, я тип. Что же она тебе напела?
- Ты уверен, что рассказал мне все, как было?
- Зачем мне лгать?
- Ты всегда лгал. Из удовольствия.
- Когда это было! Сорок лет назад!
- Ты не больно-то изменился.
- Ну разве пришел бы я к тебе, если б хотел что-нибудь утаить?
- А что тебе оставалось?
- Уйти. Вернуться к себе, на бульвар Рошешуар.
- Чтобы тебя завтра же сцапали?
- Я мог бы дать деру, перейти границу.
- У тебя есть деньги?
Флорантен покраснел, и Мегрэ стало его немного жаль. В детстве вытянутое клоунское лицо этого человека, его шутки и паясничанье доставляли ему много приятных минут.
Теперь он перестал быть забавным, и было скорее тягостно видеть, как он прибегает к старым ужимкам.
- Не думаешь же ты, что я убил ее?
- А почему бы и нет?
- Ты меня знаешь.
- Последний раз я видел тебя двадцать лет назад на площади Мадлен, а до того в лицее в Мулене.
- Неужто у меня вид убийцы?
- Убийцей становятся в считаные минуты или секунды. А до того можно быть таким же, как все.
- За что мне убивать ее? Мы были лучшими в мире друзьями.
- Только ли?
- Ну, разумеется, нет, но в моем возрасте смешно говорить о большой любви.
- А она?
- Думаю, она меня любила.
- Она была ревнива?
- Я не давал ей поводов. Ты так и не ответил, что тебе наплела эта колдунья?
За их разговором не без любопытства наблюдал Жанвье: впервые допрос протекал при подобных обстоятельствах.
Чувствовалось, что Мегрэ не в своей тарелке, неуверен, колеблется даже тогда, когда приходится выбирать между "ты" и "вы".
- Она никого не видела.
- Лжет. Или была на кухне.
- Но это невозможно! Ведь должен же был убийца откуда-то появиться. Если только не...
- Что - если?
- Если он уже не был в доме.
- Жилец?
Флорантен тут же схватился за это предположение.
- Почему бы и нет? Я в доме не единственный.
- Жозе навещала других жильцов?
- Откуда мне знать? Я не сижу здесь с утра до вечера. Я занят. Зарабатываю на жизнь.
Прозвучавшее отдавало фальшью. Еще один фарс в активе Флорантена, всю жизнь ломавшего комедию.
- Жанвье, облазь дом сверху донизу, стучись в каждую дверь, расспроси всех, кого найдешь. Я буду у себя.
- А машина?
Мегрэ так и не пожелал обучиться вождению.
- Такси возьму, - ответил он, затем, обернувшись к Флорантену, позвал его: - Пошли.
- Не хочешь ли ты сказать, что я арестован?
- Нет.
- Что ты собираешься делать? Зачем я тебе понадобился?
- Поговорить надо.
Глава 2
Первой мыслью Мегрэ было вместе с Флорантеном вернуться на набережную Орфевр, но в ту самую минуту, когда он склонился к шоферу, чтобы дать адрес, намерения его изменились.
- Номер твоего дома по бульвару Рошешуар? - спросил он у Флорантена.
- 55-бис. Зачем тебе?
- 55-бис, бульвар Рошешуар.
Это было в двух шагах. Недовольный краткостью предстоящего маршрута, таксист тихонько выругался.
Вскоре они приехали: между лавкой по продаже рам для картин и табачным киоском имелся проход, ведущий в тупик. На неровной мостовой в проходе стояла ручная тележка.
В самом тупике находились две мастерские с застекленными витринами. В той, что была слева, художник трудился над полотном с видом на Сакре-Кёр, наверняка предназначенным для продажи туристам. Видимо, изготовление этих полотен было у него поставлено на серийную основу. Сам длинноволосый, бородка с проседью, галстук, завязанный большим бантом по моде 1900 года.