Маша. Может, записка пропала и они ничего не знают?.. Я говорила, зря мы шифровки в папку прячем. Найдут.
Колька (с усмешкой). Кто найдет-то? В эту папку, кроме нас, никто и не заглядывает.
Маша. Знаю, что не заглядывают, да мало ли что.
Дранкин. Нет, шифровку все прочитали. Одни Устинов только свой знак не поставил.
Маша. Тогда чего же они не идут?
Дранкин. А я почем знаю?
Колька. Ясно, чего не идут: к следующему сбору готовятся, про Юлия Цезаря читают.
Маша. Не идут и не надо. Наплевать. Без них обойдемся.
Дранкин. Что ж, мы втроем останемся?
Маша. Ну и что ж? И втроем!..
Дранкин (печально). Это уже не тайное общество троечников, а общество трех какое-то… Вот тебе и «Тотр!».
Маша. Заныли!.. И пусть общество трех! Мы и втроем…
Колька. Что мы втроем?.. Ну что мы втроем?.. Ничего мы втроем…
Дранкин (грустно). Ничего… Даже Клавку Огородникову не проучишь.
Маша. А что Клавка?
Дранкин. Что Клавка… (Горячо.) Нашего пенсионера перехватила!..
Маша. Как перехватила?!
Дранкин. А вот так. Перехватила, и все… Я ее вчера у Василия Захаровича перед дверью встретил. Увидела меня и спрашивает: «Ты зачем?»
Маша. Ну, а ты?
Дранкин. А я говорю: «А ты зачем?» А она говорит: «Мы тимуровцы».
Маша. А ты?
Дранкин. Что я? Не мог же я сказать, что мы к Василию Захаровичу еще в прошлом году ходили. «Я говорю, пришел спичечными коробками меняться».
Маша. А Клавка?
Дранкин. А Клавка посмотрела на меня, как будто я жулик какой, и спрашивает: «А может быть, ты все-таки тоже тимуровец?» Я говорю: «Нет, я не тимуровец». — «Смотри, говорит, если ты тимуровец, так сюда лучше не суйся, это наш пенсионер, нам его адрес в собесе дали».
Маша. Ну, а ты?
Дранкин. Что я? Повернулся и ушел.
Маша. Вот лапша!
Дранкин. А что я мог?
Маша (с досадой). Дал бы ей раз, чтоб не совалась.
Дранкин (смущенно). Да-а, их там целое звено…
Колька (зло). Вот и все.
Маша. К Василию Захаровичу нельзя — другого пенсионера найдем.
Колька. Ну и что же? Ну, найдем пенсионера. Что, мы для этого «Тотр» устроили — пенсионеров искать?.. Помнишь, как у нас в клятве? (Торжественно.) «Вступая в Тайное общество троечников, клянусь всю свою жизнь, пока бьется мое сердце, до последней капли крови, изо всех сил мстить зубрилам и выскочкам, клянусь всей душой ненавидеть трусов и подлиз, клянусь защищать обиженного и помогать слабому! Все за одного, один за всех!..» Помнишь?
Маша (невесело). Конечно, помню.
Колька. Мстить зубрилам и выскочкам!.. А мы? Клавке Огородниковой мстим. Да пенсионерам помогаем.
Дранкин (печально). Прямо в собес превратились.
Маша. А чего вы на меня-то кидаетесь? Я, что ли, виновата?
Колька. А кто же? Ты вон сама зубрилой стала, в отличницы вылезла… Тебя даже Евгеша хвалит.
Маша (зло). А ты, значит, хороший? Ты на себя лучше посмотри! Сам-то…
Колька. Что — сам-то?
Маша (не сдержавшись). Связался с этим Исаевым, ходишь за ним…
Колька (в гневе). Замолчи!.. Ты это лучше не трогай.
Дранкин (примирительно). Бросьте вы, ребята… Только рассоримся совсем… Лучше давайте, что делать, подумаем.
Маша (еще не остыв). Что мы можем придумать?.. Ну что, я тебя спрашиваю!
Дранкин (уныло). Не знаю. Может, Клавке Огородниковой мыша в парту подсунуть?
Маша (хмуро). В прошлом году подсовывали.
Дранкин. В прошлом году дохлого, а теперь живого можно подсадить.
Колька (горячо, Дранкину). Да ты что, не понимаешь, что ли? Ерунда все это с мышами.
Дранкин (разводя руками). Ну, а что мы еще можем?
Колька (с намерением испытать друзей). Что можем?.. Давайте Валерку Новикова отлупим. Хотите?
Маша (неуверенно). Зачем?
Колька. А чтоб не важничал.
Маша пожала плечами, показывая, что, по ее мнению, бить Новикова просто не имеет смысла.