И тут такая ситуация, что я вынужден был с ней расстаться из–за такого банального полового вопроса, что негде трахаться. Ну а если нет секса, то сразу «прошла любовь, завяли помидоры». Особенно в такой сложной ситуации, когда и старшая сестра портит атмосферу. Так бы её можно было банально подсадить на секс и ситуация бы разрешилась. Ни о каком снятии квартиры речи тогда тоже не было, потому что у меня была зарплата 2 тыс. рублей в месяц.
Третья ситуация произошла когда я только начинал работать в универе. Я познакомился с шикарной девицей, на которую тут же запал. Причём я ей тоже нравился. И по поводу неё строил планы. Я её несколько раз приводил домой днём. У нас были утренники. Она ради меня прогуливала пары в институте, приезжала ко мне часов в 12 и где–то часов в 17 уезжала.
И, в конце концов, меня всё это дико достало, потому что, почему я должен стесняться, почему я должен прятаться и вести себя как запечная мышь! Я имею такое же право на эту квартиру. И, извиняюсь за выражение, нахрена было меня рожать, если теперь моё поведение так воспринимается! Причём нормальное поведение, я не отрывал голубям головы, не вешал кошек, не сжигал собак и не разбивал стёкла. А просто дружил с девушкой, в том числе и организмами. И что в этом предосудительного, что в этом плохого? И в очередной раз, когда она собралась выходить я говорю:
— Останься! Сколько уже можно прятаться… Надоело всё…
Когда пришла маман, то был такой концерт, что девочка тогда ушла, естественно, в шоке. Чувство у неё было настолько сильное, что ради меня она даже была готова терпеть выкрутасы моей маман.
Через некоторое время, когда в очередной раз после одного романтического вечера она уже сама попросилась ко мне домой. Я говорю:
— Ну, ты знаешь, если сейчас придём ко мне, ты представляешь, что за концерт там будет?
— Давай попробуем, если что, я уйду.
Когда мы пришли ко мне домой, и мать в лучших традициях начала орать:
— Ну что, очередную проститутку привёл??? Ты же проститутка! Он же всех баб, которых приводит, они у него на одну ночь! Ты же шалава, у тебя же это на лице написано!
Вот такой бред сказать в глаза 19–ти летней девчонке! Это притом, что я с ней дружил уже 3 месяца. И вот тут я уже разозлился. Я что–то там проорал, развернулся, демонстративно хлопнул дверью, естественно ни о какой романтической атмосфере не шло речи! Я в бешенстве дошагал до остановки, посадил девочку на автобус, пришёл домой и устроил там обструкцию. Я сломал дверь и шкаф с шифонером! Потом ногой разбил стеклянные шкафы, пробил стенку из гипсокартона, короче устроил там такой трешь, что маман чуть ли не обоссалась и не обосралась! Потому что реально я пришёл её убивать, с внутренним ощущением «сейчас завалю».
Я схватил маман, начал её душить, побил немного башкой о ручку дивана, при этом орал матом:
— Сейчас я тебя суку убью нахуй!!!
— Не надо… не надо… я всё пойму… прости меня!!!!
— Если ещё раз такое будет я тебя, падлу, зарежу!!!
Взрывчатка у меня дома хранилась всегда. Но в этот раз у меня дома хранилась 3–х литровая банка с «Кисой». Если её хорошо засушить и добавить антиоксидантов, то она достаточно стабильная. Я положил эту кису в полиэтиленовый пакет и добавил гайки и шурупы из детского конструктора. Получилась такая хорошая шрапнель. За 2 часа я сделал себе пояс шахида.
В радиусе 100метров не остаётся ничего живого. Если взорвать это в помещении, то останется только кровавый туман. От меня вообще бы ничего не осталось! Даже маленьких кусочков. А все, что было живое, тоже было бы разорвано. Эта шрапнель рикошетит от стен и от неё невозможно укрыться. Все растворители, которые у меня стояли на балконе, я перенёс в комнату. Поэтому даже если бы что–то живое и выжило бы, то сгорело бы заживо. Потому что сразу бы возник огненный смерч по всем комнатам и всем были бы кранты. Вероятно, что даже обвалился бы стояк 9–ти этажного дома и я бы за раз загнал в могилы человек 50–60. Вот до какого состояния некоторые родители могут довести своих детей.
И вот на следующее утро, когда я сидел на кухне, тётка попыталась на меня наехать и накинуться с кулаками. Я схватил её и начал бить об дверь. Она потянулась к телефону, я схватил телефон, разбил его об пол. Она начала орать, я начал её душить и душил до тех пор, пока она не заткнула пасть. У неё начали закатываться глаза, я её слегка ударил об дверь, она откатилась и затихла, потому что когда перекрывают кислород, становится действительно страшно умирать. Тело срабатывает на уровне инстинкта и человек уже не может сопротивляться.
Т.к. я оборвал всю проводку, то она пошла звонить от соседей. А когда пришла, то начала пугать меня участковым. Я говорю:
— Ну, давай, вызывай! Я всё равно буду водить баб. Но если ещё кто–нибудь что–нибудь вякнет, то я сделаю так, — я поднял майку и продемонстрировал ей пояс шахида.
Каждый раз, когда у меня возникали такие ситуации, мне становилось плевать на свою жизнь. Потому что нахрена нужная ТАКАЯ жизнь! Лучше вообще никакой, чем такое говно, когда собственные родители готовы натравить на тебя ментов из–за того, что ты просто привёл домой девушку.
По всей видимости, в ментуру они не звонили, потому что никто не приходил. Хотя конечно мне тётка говорила, что в ментуре якобы обещали принять меры и участковый обещал придти. Я ответил:
— Хорошо, пусть приходит. Как придёт, так и останется здесь с вами. Придёт днём, я ему не открою дверь. Если будет ломиться, то отлично, чем больше ублюдков приедет, тем больше ублюдков здесь лежать и останется. А если придут вечером, то угондошу вместе с вами. Если ещё раз такая фигня повторится, то взорву или всех вас или устрою такую обструкцию, что специально дождусь, когда вы уйдёте на работу и спалю квартиру. Взорву себя и квартиру, и вы останетесь бомжевать на всю оставшуюся жизнь.
У них был очень большой страх остаться без квартиры. Это было на грани фобии. Они пересрались так сильно, что потом когда я приводил девушек, они с матерью не выходили из своих комнат. Когда это всё было продемонстрировано, и они поняли, что я действительно могу их угондошить не на словах, а реально, вот тогда они перестали меня трогать.
Потом я устроил в квартире психологический терроризм. Когда я кого–то из них встречал, то сразу начинал орать:
— Чё сука!!! А ну пошла отсюда!!!
Как только я приходил домой, они тут же разбегались по своим комнатам. Тётка поставила на свою комнату замок. Я приходил, с пинка открывал двери и орал:
— Ну что падлы!!! Будем гандошить!!!
Там сразу сопли, слёзы, истерики. Они чуть ли не на коленях просили, дескать «не надо, не надо!!» Я дрессировал их по–жёсткому. Тётка была выдрессирована до такой степени, что как только меня видела, тут же убегала в свою комнату и закрывалась на замок. Но я всё равно подходил к её двери и как Остап Бендер в 12–ти стульях «почём опиум для народа?» пинал по её двери и орал:
— Ну что мразь будешь ещё выёбываться?!!
Я победил!
Сейчас, когда я уже взрослый человек, никаких бомб под кроватью у меня, конечно, не лежит. Да и подобных ситуаций уже не бывает, и вряд ли будут, поэтому такие радикальные способы уже не понадобятся.
Когда мне было лет 10, и я занялся радиоэлектроникой, мать меня постоянно доставала тем, что, дескать, все нормальные дети учатся, а я вместо того, чтобы заниматься радиоэлектроникой просто хожу по помойкам, собираю детали и накапливаю их у себя под столом. Хотя, учитывая то, что мне в неделю выдавался лимит 15–20 копеек на мороженное, а более или менее приличный набор радиодеталей стоил 1руб 25коп., то в этих условиях накопить на него было сложновато. Чтобы накопить на какой–нибудь радиоприёмник нужно штуки 4 транзисторов, несколько конденсаторов, резисторов, катушки индуктивности, проволока, хлорное железо, текстолит, паяльник и всё остальное. Поэтому я сам их искал. Кто занимался радиотехникой в те далёкие советские времена, тот меня поймёт! Радиодетали накапливались годами, если не десятилетиями. Найти какой–нибудь танталовый конденсатор или переменный резистор, которые в магазине стоили аж 50 копеек, было за счастье.
И когда я приходил домой, весь светящийся радостью о том, что я накопал ещё одну деталь и осталось найти два резистора и транзистор НПМ и дальше я таки смогу собрать этот приёмник, я делился этой радостью с матерью, а мне вместо того, чтобы сказать: