– Долги? Мы должны?
– У всех есть долги.
– …чтобы вырасти, руководить людьми не обязательно?
– Бывает по-разному. Кто-то не может без людей – так часто в больших проектах. Кто-то – один в поле воин.
– А ты?
– А я – ни то, ни сё [смеется]. Думаю, я во всём недостаточно хорош.
– А я?
– А это ты сама решишь.
– А почему люди за мной пойдут, если я буду руководить? Ну, ведь идут за опытными, за сильными. Это появляется со временем, верно?
– Я думаю, так бывает не всегда. Знаешь, пожалуй, найдется кое-что, ради чего и я пошел бы за тобой – буквально, работать в твою команду, и каждый день охотно приходил к тебе на работу.
– Это что же?!
– Ну, например, я бы пошел к тебе работать ради того, чтобы посмотреть, в чем ты придешь на работу завтра. Или послезавтра.
– Что за ерунда!
– Нет. Не ерунда. На самом деле, люди ходят на работу не ради каких-то жутко умных вещей. Обычно мотивация намного проще.
[задумывается]
– …расскажи про принадлежность?
– Там очень формальное определение. Но правило важное. Никто не может отнять право принадлежать к системе у ее участника – иными словами, у каждого есть равное право на принадлежность к своей системе.
– К какой системе?
– К связанным между собой людям. К примеру, к семье – то бишь, к семейной системе. Можно отнять право у ребенка быть сыном его матери?
– Ну, это же бред!
– Ну, это же происходит каждый день. И не только формально – «ты мне не сын» и прочая ерунда. К примеру, разводятся двое…
– У тебя грустные примеры.
– Да, есть такое. К примеру, разводятся двое – и ребенок остается с женой. Она сначала выходит замуж повторно, а потом заставляет ребенка нового мужа называть папой. А реального папу, как иногда бывает, исключает – ну, потому, что у нее с мужем, который настоящий отец ребенка, были отношения плохие. И ребенок постепенно вслед за ней учится, что его папа – на самом деле, не папа, а чужой мужик. А новый мамин муж – как раз папа. Есть же идиотская поговорка про «не тот отец, кто зачал, а тот, кто вырастил».
– Ну, она же про другое. Поговорка. Про тяжелые времена, после войны, не знаю. Про что-то такое.
– Отцовства это не отменяет. Нельзя отнять у отца право принадлежать к системе родительских отношений, где у него ребенок есть.
– А что будет, если отнять?
– Хм. Будет плохо.
– Отцу или ребенку?
– Обоим.
– …и как так получается, что законы исполняются?
– А они и не всегда исполняются. Из-за этого у людей часто серьезные последствия.
– Типа каких?
– Замечала, что иногда люди ходят по кругу? Ну, к примеру, мама вышла замуж, родила, бросил муж, дочка выросла, вышла замуж, родила, бросил муж – и так далее? Как думаешь, чью жизнь живет дочка?
– Мамину?
– Не факт, что мамину. Может, и мама живет не свою. Но в целом – да: дочка, выходит, не хозяйка себе.
– И из-за чего так?
– Есть у людей совесть. Она бывает, как бы, двуликая. К примеру, у каждого есть личная часть совести. Это знания из семьи о том, что такое хорошо, и что такое плохо. Если мы поступаем в соответствии с этими знаниями, чувствуем удовольствие – а если против этих знаний, чувствуем неудовольствие. Можно сказать, чувствуем удовольствие через невиновность и неудовольствие через вину. Личная совесть нужна для простого – чтобы в семейной системе носителя этой совести прибавлялось ресурсов, возможностей для роста, и было легче конкурировать с соседними системами, и поменьше угроз было.
– Получается, что это как бы архив таких правил из семейной истории, которые приводили к успеху и улучшениям в жизни этой семьи, семейной системы?
– Точно.
– Но ведь наши предки жили в другое время – и какие-то вещи, которые для них были неприемлемые и опасные, сейчас могут быть обычными, нормальными…
– Это что, например?
– Например? Ну, про необходимые, наверно, я преувеличиваю – но все-таки… Вот, пятьдесят лет назад быть инженером считалось хорошо и правильно, а заниматься коммерцией – нелегально и опасно. И как же тогда стать, например, бизнесменом, если ты из семейной истории чувствуешь, что…
– …чувствуешь опасность, хотя, на самом деле, это уже лет двадцать, как нормально?
– Например, так. Как тогда люди начинают заниматься новыми вещами, которые раньше считались неправильными?
– В таких случаях говорят о рамках, границах совести. Чем строже эти рамки, чем уже границы – тем меньше риски для системы, и тем больше ограничений в жизни у носителя совести. Вот, посмотри: у одного человека больше ограничений внутри, у другого – почти никаких. Кто преуспеет в том же предпринимательстве из них двоих?