А вот Барти Крауч младший учится на нашем факультете. Он как-то незаметно и органично вписался в нашу компанию. Мы часто с ним общаемся, порой на очень личные темы, и мне искренне жаль его, очень умный парень.
К сожалению, его отец не поменял своего отношение к единственному сыну. Он все-также игнорирует его достоинства и успехи. Не понимаю, что движет этим человеком.
Надеюсь, наша дружба с ним и беседы о личном помогают ему поднять свою самооценку и не обращать внимание на мнение такого черствого отца.
Тем более у него есть безумно любящая его мать. Мы даже виделись с ней один раз, когда приглашали Барти к себе для прогулки по Лондону. Очень приятная женщина, которая искренне переживает и заботится о своем ребенке.
Порой, я чувствую себя курицей наседкой, которая заботится о своих птенцах. Если у моих мальчиков, как я их частенько ласково называю, косплею Дамби, возникают какие-то проблемы или переживания, мы обязательно проговариваем проблему и находим решение или же приходим к выводу, что это не повод для переживаний.
Частенько смеюсь про себя, что заделалась бесплатным психологом для нестабильных подростков. Но, я считаю, что только благодаря этому, они видят во мне лишь друга, что меня определенно радует. Я для них лучшая подруга, сестра, родной человек, но не девушка, на которую можно «запасть».
Пару раз доходило до таких крайностей, что они приходили советоваться, стоит ли им ухаживать за определенной девушкой, на что я уже совсем психанула и сказала, что это их жизнь и их опыт, в этом плане я не буду им ничего советовать, пусть сами разбираются. Вроде поняли и по таким вопросам больше не беспокоили меня.
***
Мы с Севом с Барти, смеясь над шуткой одного нашего однокурсника, зашли в большой зал и уселись за стол. С минуты на минуту приведут первокурсников, а пока я украдкой смотрю на преподавательский стол и высматриваю Тома.
Быстро замечаю его, сложно не заметить, даже среди преподавателей он как-то выделяется, возможно, молодостью, потому что Петунья тоже бросается в глаза, она сидит рядом с Флитвиком и что-то обсуждает.
Том же сидит недалеко от Слизнорта, он будто чувствует мой взгляд, поднимает голову и смотрит прямо на меня, на таком расстоянии не заметно, какие эмоции он испытывает, но небольшую улыбку я успеваю заметить, прежде чем открывают двери и заходят дети. Все внимание сразу переключается на распределяющую шляпу.
Распределение и праздничный ужин позади, украдкой бросаю взгляд на преподавателей, Том пристально смотрит на меня, что меня немного напрягает. Не пойму его мотивов, может хочет говорить?
Эти гляделки замечает Северус, он осведомлен больше других, за столько лет вместе сложно было не рассказать ему все, как есть. Только он не знает о моем «попадании», думает, что я увидела всё наше будущее во сне.
Ему определенно не нравится все это, потому что он хмурится, берет меня под локоток и старается побыстрее покинуть большой зал, Барти не понимает с чего вдруг такая резкая смена настроения, но вопросы не задает, по крайней мере не здесь. Уверена, потом будет пытать Сева.
С того дня я ни минуты не находилась одна за пределами гостиной. Прошел уже месяц, а мы с Томом даже не перекинулись парой фраз. Мои верные рыцари бдят днем и ночью, чтобы я не оставалась наедине ни с кем кроме них. Особенно в библиотеке, в единственном месте, где мы можем пересечься с Томом, не привлекая к себе внимание.
Но сегодня звезды ли так сложились, либо один наследник Слизерина подстроил каким-то образом, что мои соглядатаи каким-то чудом оба угодили на отработки. Почему чудом? Потому что за все пять лет мы всего трижды были на отработках. Каждый по одному разу. А тут оба сразу, да и отработка у них в одно время, в промежуток, когда я сижу в библиотеке, поэтому сразу возникает много вопросов.
В какой-то мере мне это определенно льстит, за ним бегают почти все старшекурсницы, меня некое восхищение им тоже не обошло стороной, по мозгам очень сильно бьют подростковые гормоны, не всегда получается мыслить адекватно и логически. А Том и так был красавчиком, но за прошедшее время с нашей последней встречи возмужал и повзрослел, он больше не ребенок, а мужчина, которого не стыдно хотеть во всех смыслах этого слова. Гребанные гормоны.
Встреча была неизбежна. Я, как обычно, сидела в укромном месте, которое наше трио облюбовало за эти годы в библиотеке, куда редко кто-то захаживал. Предвкушение и легкий мандраж не давали сосредоточиться на открытой книге.
— Привет, — от звука его голоса и неожиданности я вздрогнула, что не осталось незамеченным. Слишком тихо подошел со спины, — извини, если напугал тебя. Я могу присесть?
— Да, конечно, присаживайся, — если честно я понятия не имела о чем с ним говорить, особенно учитывая, что последние его письма с обвинениями я проигнорировала. А помогать ему вести диалог не хотела.
— Я хотел бы извиниться, за те письма, за их содержание, это было грубо обвинять тебя во всем, — вот вроде и хочется ему верить, но ощущения, что что-то не то не дают покоя. Но не стоит показывать этого.
— Все в порядке, я понимаю, что ты был на эмоциях. Как у тебя сейчас дела?
— В целом неплохо, правда реальность преподавания немного отличается от того, как я себе все это представлял, — посмеивается Том, — это довольно трудно, удерживать внимание стольких детей одновременно, когда я был студентом и помогал младшим, было проще, потому что они приходили с вопросами хотя бы по одному, — улыбается, чуть прищуриваясь.
— Оо, сочувствую, — хотя сочувствия в моем голосе ни капли, скорее веселье.
Чувствуется напряжение, этот вынужденный диалог будто минное поле, хочется спросить совершенно о другом, но сейчас не время. Да и будет ли вообще когда-либо подходящее время.
— Как тебе Хогвартс? Думаю, писать о нем немного не то, нежели жить и учиться, — а вот и подбирается к нужной ему теме, жук.
— Согласна, хуже, чем я описывала, — честно признаюсь ему, — первый год я чуть ли не дни считала, когда можно будет вернуться домой. Сейчас вроде привыкла, да и как ты мог заметить, провожу почти все время в библиотеке, единственное место, где теплее чем во всем замке помимо гостиных, и где можно хоть как-то развлечь себя. А так, тут ужасная скука. Теперь я понимаю студентов, когда они творят любое безобразие, которое только могут придумать. Не знаю, знакомо ли тебе такое понятие, как информационный голод, но именно его я постоянно испытываю. Даже учеба не помогает забить «эфир», так сказать. Слишком мало информации поступает в мою черепушку, — стучу слегла кулачком по голове, показывая куда именно, — книги единственное мое спасение здесь.
— Не знаком, но кажется понимаю о чем ты, когда я восстанавливался, — Том немного замялся, — у меня было очень мало книг, только те, что приносил Альбус, и ни о каких газетах и речи не шло, поэтому можно сказать, что я тоже страдал от скуки.
— Теперь ты в школе и преподаешь, скука тебе будет только сниться, — пытаюсь поддержать его, а то судя по его выражению лица, он словил флешбек своего «заключения» и это неприятные воспоминания.
— Да, теперь все хорошо, — улыбается, — я наверное пойду, скоро твои защитники вернутся с отработки, каюсь, это я им немного помог туда попасть, — смеется и даже не скрывает, что это его рук дело, вот же, — еще увидимся, Лили.
— Конечно, пока, Том.
Том уходит, а я пытаюсь привести себя в порядок, сердце гулко колотится, лицо горит, скорее всего поднялось давление из-за стресса, такой короткий разговор, но ужасно меня вымотал. Со стороны могло показаться, что мы мило беседовали, но я четко ощущала некую дистанцию и напряжение между нами.