— Просто удивляюсь. Мистер Хиллман на моей стороне.
— Почему?
— Мне нравился его мальчик, — сказал он осторожно.
— За что?
— Сам по себе. — Он сложил руки на коленях. — Я услышал, как он бренчал на пианино в клубе на пляже. Это было прошлой весной. Я тоже немного бренчал. Пианино не мой инструмент, но его заинтересовали несколько аккордов, которые я ему показал. Это сослужило мне плохую службу.
— Вам?
— Мистер Хиллман позаботился об этом. Он уволил меня из клуба — не хотел, чтобы его чистенький мальчик общался с такими, как я... Если вас послал не мистер Хиллман, тогда кто?
— Доктор Спонти.
Я думал, что это имя ему ни о чем не скажет, но он испугался.
— Спонти?.. Вы имеете в виду... — Он замолчал.
— Продолжайте, мистер Джексон, скажите, кого я имею в виду?
Он был в полном смятении и как-то неожиданно стал выглядеть старше. Голос его осип.
— Мне не следует ничего знать о нем, мистер.
Он растянул рот в идиотской улыбке, обнаружив отсутствующие зубы.
— Думаю, вы хорошо понимаете, что я намерен сидеть здесь до тех пор, пока вы не расскажете мне того, что знаете.
— Это ваше право, — сказал он, хотя такого права у меня не было.
— Вы знаете доктора Спонти?
— Слышал это имя, — ответил Джексон.
— Вы видели Тома Хиллмана в течение двух последних дней?
Он покачал головой, но неуверенно.
— Где вы слышали имя Спонти?
— От моей родственницы. Она раньше работала в школе. Я уверен, что это и меня делает соучастником, — добавил он с иронией.
— Соучастником чего?
— Какого-то преступления. Мне вовсе ни к чему даже знать, что случилось...
— Такой разговор нам ничего не даст.
— А чего вы ждете? Ведь что бы я ни сказал, все свидетельствует против меня, да?
— Вы говорите как человек, имеющий отношение к случившемуся.
— У меня хватает других забот. Но мне жалко, что Томми Хиллман исчез.
— Он нравился вам?
— Мы понимали друг друга.
— Мне хотелось бы, чтобы вы мне больше о нем рассказали. Именно за этим я к вам пришел.
Мои слова прозвучали немного фальшиво. Я подозревал Джексона, и он знал об этом. Он был наблюдателен и умел слушать.
— Я думаю совсем о другом, — сказал он. — Думаю, что, найдя Тома, вы вернете его в школу в «Проклятой лагуне». Можете поправить меня, если я говорю что-то не так.
— Именно это вы и делаете.
— Я не верю вам. — Он следил за моими руками, ожидая, не появится ли у меня желание ударить его. На лице его были следы прежних побоев. — Не надо официальностей. Я не верю вам, мистер!
Я повторил, кто я такой.
— Вы знаете где сейчас Том?
— Нет. Этого я не знаю. Если мистер Хиллман отдал его в эту школу, для мальчика лучше вырваться на свободу, чем идти домой. Его отец не имел права проделывать такое.
— Мне тоже так говорили.
— Кто?
— Одна из местных женщин. Она сказала, что Том, по ее мнению, был в здравом уме и его нельзя было помещать в «Проклятую лагуну». Том, видимо, согласен с ней. Он бежал в субботу ночью.
— Хорошо.
— Не так уж. По крайней мере, там он был в безопасности.
— Он и сейчас в безопасности, — сказал Джексон и тут же пожалел о сказанном.
Он снова растянул рот в бессмысленной улыбке. Трагическая маска с претензией на юмор!
— Тогда где он?
Джексон пожал плечами.
— Я говорил уже вам, что не знаю!
— Как вы догадались, что он на свободе?
— Спонти иначе не прислал бы вас ко мне!
— Быстро соображаете!
— Как умею. Вы хоть и говорили много, но практически ничего не сказали.
— Вы еще меньше! Так расскажите же, Сэм.
Он быстро вскочил и подошел к двери. Я подумал, что он предложит мне уйти, но ошибся. Он остановился с видом человека, встретившегося неожиданно со взводом солдат.
— Что, по-вашему, должен делать я? — закричал он. — Сунуть голову в петлю, которую затянет Хиллман?
Я подошел к нему. В глазах его метался страх. Он устал от нашего длинного разговора и, подняв руки, как бы пытался защитить голову.
— Не трогайте меня!
— Успокойтесь. Что за истерика? Какая-то петля!
— Весь мир в истерике! Я потерял работу из-за того, что научил его пацана кое-какой музыке. Теперь Хиллман раскапывает прошлое. Что за гнусные времена!
— Не такие уж гнусные, если мальчик действительно в безопасности. Ты ведь говорил, что он в безопасности, да?
Никакого ответа. Он только поглядывал на меня из-под руки. В глазах его стояли слезы.
— Ради Бога, Сэм. Мы должны понять друг друга. Ты не похож на человека, которому бы хотелось, чтобы с Томом что-нибудь стряслось.
— Все равно все плохо, — сказал он, всматриваясь мне в лицо.
— Знаю, что плохо, — ответил я. — Но стена не так уж высока и нерушима. Я знаю, что ты на стороне Тома. Ты не хочешь, чтобы мальчика оторвали от тебя и твоей музыки, и считаешь, что я намерен снова отправить его в эту школу?
— А что, нет?
— Я пытаюсь спасти его жизнь. И думаю, ты сможешь помочь мне.
— Как?
— Сядь и перестань видеть во мне Хиллмана.
Джексон возвратился к кровати и сел рядом со мной.
— Ну, Сэм, ты видел его в эти два дня?
— Кого? Мистера Хиллмана?
— Не надо снова начинать идиотскую игру. Ты интеллигентный человек. Ответь только на мой вопрос.
— Прежде чем я отвечу, вы ответите на мой?
— Если смогу.
— Когда вы говорите, что хотите спасти ему жизнь, вы имеете в виду спасти его от дурного влияния, да? Или поместить в другое столь же приятное местечко?
— С мальчиком может произойти кое-что похуже.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я имею в виду, что он в руках людей, которые в зависимости от того, что придет им в голову, могут сделать с ним все, что угодно, даже убить. Вы не должны разглашать то, что я вам сообщаю.
— Будьте уверены. Слово мужчины.
Хотя в голосе моего собеседника и появилась искренность, но по глазам было видно, что он мне еще не верит.
— А ты, Сэм, действуешь только во вред, сидя, как собака на сене, на тех сведениях, что у тебя есть. А в том, что они у тебя есть, я уверен. Ты играешь на тромбоне?
— Да! — удивился он.
— Я слышал, ты в него отлично дуешь?
— Не льстите мне.
— Это ни к чему. Все равно рано или поздно тебе придется мне сказать, когда ты видел Тома Хиллмана в последний раз. Ты же не будешь сидеть на своей старой постели, дожидаясь, пока по телевизору сообщат, что тело Тома найдено в котловане.
— Уже нашли?
— Еще нет. Но это может случиться и сегодня вечером. Когда ты видел его?
Он тяжело вздохнул.
— Вчера. С ним было все о'кей.
— Он приходил сюда?
— Нет, сэр. Он никогда не был здесь. Он заскочил в бар «Фло» вчера в середине дня и провел там только пять минут.
— Как он был одет?
— Широкие спортивные брюки и черный свитер. Он однажды говорил мне, что этот свитер связала ему мать.
— Ты разговаривал с ним вчера?
— Я сыграл ему одну вещицу. Он подошел и поблагодарил меня. Вот и все! Я не знал, что он в бегах. Черт! С ним же еще была одна подруга!
— Стелла?
— Другая. Старше ее.
— Как ее зовут?
— Он никогда не говорил мне. До этого я видел ее только раза два. Томми было известно, что этого его ухаживания я не одобрял. Она так стара, что годилась ему в матери.
— Ты можешь описать ее?
— Блондинка, волосы соломенного цвета. Синие глаза, под глазами большие тени. Вообще-то трудно сказать, как она выглядит без косметики.
Я раскрыл блокнот и записал.
— Чем она занимается?
— Может быть, шоу-бизнесом. Но это так, предположение. Я с ней никогда не разговаривал. У нее такой вид...
— Она привлекательна?
— Для Тома. Я сразу ее раскусил. Многие парни начинают с женщинами старше себя. Но, — со вздохом добавил он, — Том мог бы найти и получше, чем она.
— Сколько ей лет?
— По крайней мере, тридцать. Своего свидетельства о рождении она мне не показывала. Одевается под молодую — юбка выше колен. Она, конечно, не девочка, но могла бы, наверное, удрать с молодым партнером.