Я открыл дверь. В проходе показался светловолосый крепкий мужчина среднего роста с легкой небритостью.
– Что это у тебя? – спросил папа указывая на мой воротник.
Я опустил глаза. Его палец резко проскользнул по моему носу в сопровождении веселого «повелся!».
– Что это было? – прозвучал риторический вопрос из моего рта.
Очередная шалость.
– Это новый прикол. Сосед Дениска придумал.
Хоть моему отцу и было под пятьдесят, чувствовал он себя на все пятнадцать. За эти пять лет я ни разу не пожалел, что стал частью этой замечательной семьи, а если быть точным, то их третьим ребенком. Единственное, меня тяготило, что после меня они усыновили еще одного мальчика. Нет, за Илюшку то я рад, он хороший брат, но… Но видеть я хотел не его…
– Горем делу не поможешь. Что расклеился?
– Пап, сегодня ужасный день, давай поговорим завтра.
Он приобнял меня и громко, но нежно сказал:
– Надюша, сегодня пирушка на втором этаже.
Да, мы жили в частном доме, но не бесились с жиру. Наш крохотный «особняк» был на окраине, а так называемые «пирушки» случались исключительно в особенные дни.
– Пап…
– Не папкай, – перебил он меня. – И не мамкай! Либо колись сейчас, что случилось, либо придется посвящать женщину в мужские тайны.
Я выдохнул.
– Аню забрали…
– Вы попрощались?
– Нет…
Его указательный палец уткнулся в нижнюю губу и потянул ее так, что та подлезла под верхнюю. Задумчивый взгляд вернулся к оживленному после пары постукиваний ногой.
– Давай так. Сегодня забываешь все свои печали, грусти и обиды, а я завтра попробую вымолвить адресок у твоей бывшей надзирательницы.
Я приобнял его.
– И как ты это сделаешь?
– А ты подумай, – грубые пальцы аккуратно поглаживали щетину. – Как она устоит перед обаянием молодого парня?
– Перед таким ни одна бабулька не устоит. Без трости точно шансов нет.
Вскоре перед моей обителью оказалась мама. Низкорослая шатенка облокотилась о дверной каркас и показала кулак с горизонтально оттопыренным большим пальцем.
– Шагом марш на первый этаж.
Я посмотрел на батька взглядом полным разочарования.
– Надь, у нашего сына депрессия, если мы будем заставлять его сейчас у него могут начаться головные боли. Прям как у тебя перед сном.
Женские ноги переступили порог и медленно начали приближаться.
– Тебя что-то сильно огорчило, сынок?
Не желая покидать свою конуру, я сообразил два резких кивка.
Женские руки потрогали мой лоб, а затем окунулись в карманы. Из тайников новых спортивных штанишек мама вытащила и вручила нам с отцом по леденцу.
– Пососите, мальчики, – каждая из ее ладоней указывала на твердую сладость в наших руках. – Праздничный ужин для любителей комнатных застолий. А мы с Илюшкой, так уж и быть, утешим себя медово-бисквитным тортиком с джемовой прослойкой из лесных ягод, – выдержав паузу она продолжила с особо устрашающей интонацией. – Над которым я работала весь вчерашний вечер.
– А знаешь что, сынок. Ты посиди, погрусти, конфетку скушай, а как соберешься с силами, спускайся, – говоря эти слова, отец уже был на пути к выходу.
– Ты же только что утешал меня, говорил, что сегодня какой-то праздник.
– Не позорь меня перед матерью, сына! И вообще ты мужик или нет? Решил сидеть? Сиди! Чего мечешься из угла в угол?
Дверь быстро захлопнулась.
– Стоять! – скомандовал я, набирая скорость.
Как только я подбежал к лестнице, снизу раздался чуть ли не плачущий голос отца.
– Нееет!
Поспешив с мамой мы стали свидетелями картины: отец стоял на коленях перед столом, покрытым запачканной снежной скатертью, в центре дивана сидела мелкая белобрысая козюлька под именем Илюша, десертная тарелка была пуста, а с щек пакости падали последние кусочки коржа.
– Илья! – рявкнул я на своего двенадцатилетнего брата.
В ответ он поднял большой палец и с невозмутимым лицом сказал:
– Поздравляю с поступлением в школу магии!
В нашей семье была необычная традиция – поздравлять заранее. Она берет свое начало от фразы «Если постоянно о чем-то думать – оно сбудется». А когда в тебя верит вся твоя семья, по-другому и быть не может. Но, даже если нас постигает неудача, всегда можно зашлифовать душевную рану сладеньким. Не повезло, но хотя бы сладкого поел.
– Илья Евгеньевич, я жду объяснений! – недоумевала мама в позе буквы «Ф».
– Вы все ушли наверх, я думал вы спать будете.
– И ты решил все съесть… – подключился папка.
– Чтобы он не пропал, – щелкнув пальцами Илья указал на отца.
Озлобленная мама подошла и медленно начала выкручивать его маленькое ухо.
– То есть с мамой ты поделиться не хотел? Ты выбрал не ту сторону, сынок.
Пока одна часть моей семьи устраивала разборки, я вспомнил свое прошлогоднее поздравление. Тогда мне не повезло, однако редко, кто пробуждает магию в четырнадцать. И, наверное, я бы не расстроился, если бы праздничный стол украшала не магазинная булка с кремом. Прошлогодний торт ни гадкий и ни мерзкий, но ничего особенного в нем не было, то ли дела мамин…
– Илья! – донесся очередной женский крик из соседней комнаты.
Чувствую, если и в этом году не пробужу магию, будет еще грустнее. А что убивает грусть лучше, чем семейные подколы?
– Пап, погоди, сейчас принесу тебе нарезанный лук.
– Не дождешься, мужики не плачут.
– А я думал, ты хочешь перебить солью горький вкус поражения, – сыронизировал я с акцентом на последнее слово.
– У меня она в избытке с того месяца, когда у твоей мамы был «коровий вирус».
Уловив воспоминания вкусовых рецепторов я поморщился.
– Я думал ты приходил в комнату, чтобы меня подбодрить, а ты...
– А я подбодрил! – невозмутимо парировал отец.
– А потом слинял, решив не делиться с сыном сладким.
– Ты же знаешь какие вкусные и очень сладкие тортики печет мама. Очень сладкие! Она столько сахара туда пихает. Не хочу, чтобы мой сын стал диабетиком.
Посмотрев на свое худощавое тело, я выказал ему все негодование приподнятой бровью.
– Променял сына на торт?
– Да.
Зато честно. Это одна из черт характера, которую я ценю в своем отце.
– И это должно меня подбодрить?
Если не брать в расчет детей с детдома, отец за эти пять лет стал моим лучшим и, наверное, единственным другом, не считая братьев и сестры.
– Тебе разве не стало легче?
Я улыбнулся в ответ.
Конечно стало, и ты прекрасно об этом знаешь.