По тому, как расширились глаза Меган, он понял, что она начинает понимать. Она встала и отошла к окну.
— А что, если шимпанзе найдут ручную гранату?
Оуэн кивнул.
— А если они найдут гранатомёт? Или огнемёт? Или если им дадут коробку, полную спор сибирской язвы? — Он подался вперёд. — И что, если они не просто шимпанзе?
Меган вздрогнула, словно от окна дуло.
— Торчвуд думает не только о потенциальных выгодах, — сказал Оуэн. — Но и о реальной, настоящей опасности.
Меган смотрела в окно, на бурю. После долгого молчания она снова повернулась к Оуэну.
— Я хочу увидеть остальное.
Оуэн не успел ответить. Дверь комнаты открылась, и вошла медсестра Ноттингем.
— Появилось место в родильном отделении, Меган.
— Отлично, — ответила Меган, подталкивая медсестру к выходу и покидая комнату вслед за ней. — Придержите это место для Лиэнн, даже если вам самой придётся туда лечь. Я оформлю документы, но вы предупредите их, что это случай с клинически узким тазом, и им нужно будет подготовить всё для кесарева сечения. Не нужно, чтобы эта женщина мучилась во время родов, ей и так уже досталось. Они могут объяснить это ей. Кому-то придётся рассказать ей о её муже.
Они остановились у доски регистраций. Меган начала записывать назначения в карточке Лиэнн, объясняя мистеру Маджунату о «предполагаемом клинически узком тазе», так что ей не пришлось преувеличивать свои достижения в области диагностики. Тем временем Оуэн заметил кое-что на исписанной синим маркером доске у палаты номер шесть.
— «Сандра Эпплгейт», — прочитал Оуэн. Маджунат посмотрел на него.
— Да. Это та самоубийца, о которой я говорил. Она бросилась под одну из наших машин «скорой помощи». — Старший консультант медленно покачал головой, словно не веря в безумие этого мира. Одной рукой он взял телефонную трубку, а другой провёл по пришпиленному к стене листу с номерами, ища нужный. — По крайней мере, мы предполагаем, что она бросилась. Очевидно, она почувствовала себя плохо. Но у неё, кажется, ещё есть огнестрельное ранение. Нам придётся сообщить в полицию…
Оуэн уже стянул с себя белый халат и бросил его на стоящую рядом тележку. Он сунул руку в карман куртки и помахал своим удостоверением сотрудника Торчвуда перед носом у удивлённого старшего консультанта.
— Не нужно никуда звонить, — сказал он Маджунату. — Я из полиции.
Глава двадцать вторая
— Где Оуэн? — послышался голос Тошико Сато.
Гвен обернулась и увидела, что Тошико стоит у входа на базу, отряхиваясь, а на пол с неё капает дождевая вода.
— Он что, не мог припереться сюда, как и все мы? — Она махнула чем-то в сторону Джека. Её очевидное намерение выглядеть грозной было испорчено потрёпанной газетой, которую она использовала в качестве импровизированного зонтика.
Голос Йанто звучал так, словно отсутствие Оуэна было его виной.
— Мы не смогли дозвониться до него утром. Я не видел его со вчерашнего дня. Уровень облучения достиг нормы, и он сказал, что пойдёт праздновать это. Не сообщил, куда. Он был немного сердит.
— Ты ему что, мамочка? — спросил Джек.
Тошико сняла мокрое пальто и осталась во влажном пиджаке и брюках. Они почти так же промокли, как и пальто.
— Радиация изменила его, — она изобразила американский акцент, не обращая внимания на насмешливый взгляд Джека. — «Доктор Оуэн Харпер, врач, учёный. Случайно полученная им доза радиации изменяет химию его тела. И теперь происходит потрясающая метаморфоза. Оуэн Харпер в Невероятно Плохом Настроении».
Гвен засмеялась вместе с ней.
— «Капитан Харкнесс, не делайте меня сердитым! Я вам не понравлюсь, если буду сердитым!»
— Спасибо, дамы, — твёрдо сказал Джек. — Оуэн, находящийся в самовольной отлучке, – не единственная наша проблема. Это не поможет, но давайте прибережём пинки для того момента, когда он будет в пределах нашей досягаемости. — Гвен наблюдала за его реакцией. Он явно что-то скрывал от них за своим весёлым сарказмом. Она была уверена, что не информацию – информацию он не стал бы от них скрывать. Скорее всего, он и сам беспокоился об Оуэне, но она знала, что он понимает, что в данный момент это лишь помешает им. Это было бы так характерно для Джека – убеждение, поддержка, стремление держать их сосредоточенными. Работая в полиции, она видела, как некоторые команды становились абсолютно беспомощными, когда их начальники теряли самообладание. Когда босс начинал психовать на совещании. Или осыпал всех проклятиями за пинтой в ближайшем пабе. Когда начальство демонстрировало свою растерянность и беспомощность, это передавалось и подчинённым. Но Джек был не таким. Как начальник он вёл себя совсем иначе. Он махнул рукой в сторону зала заседаний: — Давайте?
За следующие несколько минут Джек кратко ввёл их в курс дела.
— Итак, оказывается, что нам нужно найти ещё два топливных пакета. И, возможно, наш пропавший солдат Сандра Эпплгейт охотится за ними, пока мы здесь сидим.
— Ты думаешь, она могла выжить после того падения?
— Гвен, она действительно выжила. Если только кто-нибудь не ждал под окном, пока она свалится. — Джек замолчал, словно обдумывая такую возможность. — Как она могла так спружинить? Интересно, она знала, что может сделать это? Нет, тот выстрел просто подстегнул её, и она не смогла остановиться. — Он снова призадумался. — Другой солдат, Би, как будто совсем не боялся смерти. И Уайлдмен… неужели он действительно думал, что выживет после падения с восьмого этажа? Может быть, какое-то другое существо и могло пережить такое падение, но вскрытия трупов показали, что Би и Уайлдмен были людьми… Что мы упустили из вида?
Его слова были прерваны раскатами грома на улице.
— Стоп, — Джек засмеялся. — Какое совпадение, а? Должно быть, там сильная буря, если мы слышим её здесь, внизу. Йанто, сбегай наверх и закрой окно в ванной.
Йанто посмотрел на него так, словно мог воспринять эту просьбу всерьёз.
— Погода сильно ухудшилась, — сказала Тошико.
— О, ты так думаешь? — мило улыбнулся Джек. — Ты уже высохла?
Не обратив на его реплику внимания, Тошико вывела на экран зала заседаний несколько изображений.
— Вот несколько видов области вокруг бухты… центр города… — Ещё несколько картинок. — Заболоченные участки… до самого Бристольского залива.
Записи были получены с камер видеонаблюдения на дорогах, на улицах, на стенах зданий. Среди них были зернистые чёрно-белые изображения плохо освещённых местностей и цветные качественные снимки залитых светом зданий. Объединяло эти изображения то, что на каждом из них можно было увидеть хаос и запустение. В торговых районах города пешеходные улицы омывались потоками воды, несущими обрывки газет и выброшенные контейнеры от еды быстрого приготовления. Сорванные с металлических каркасов навесы у входов в магазины неистово колебались на ветру. На одной дороге машины пробивались сквозь поток воды, доходившей до их окон. На другой белый фургон слетел с проезжей части и врезался в почтовый ящик. Эстраду в парке хлестали ветки высаженных вокруг неё деревьев и кустов. Листья метались так, словно были живыми.
Было утро понедельника, начинался час пик, но нигде не было толп людей. Гвен смогла рассмотреть нескольких человек, которые упорно шли вперёд, борясь с ветром и дождём, словно туристы, попавшие в страну с незнакомым климатом. Далее Тошико показала запись с камеры наблюдения, установленной на лодке в бухте. С растущим недоверием Гвен наблюдала, как камера сюрреалистично удерживает сиденья и перила лодки неподвижными в кадре. За бортами лодки вода в заливе бурлила. Пассажиров мотало из стороны в сторону, словно кукол в коробке.