— Избави Бог, — прошептал я, округлив глаза и тут появилась Татьяна.
— Ты зачем Игорю руку сломал? — сходу спросила она, вставив кулаки в бёдра.
— И не думал…
— Как это не думал, когда ему наложили гипс. Перелом лучезапястной кости.
— Такого не бывает, — усмехнулся я. — Бывают переломы запястного сустава и лучевых костей. А у него, скорее всего, и то, и то сломано. Не будет лапать меня…
— В смысле, лапать? Он сказал, что хотел твоё снаряжение посмотреть.
— Хм… Все смотрели, но руками не трогали. Ты же меня руками не трогала?
— Вот ещё, размечтался!
— И не думал. Просто констатирую факт. А он меня рассматривал-рассматривал, а потом хвать за пояс. Да не просто за пояс, а «за» пояс и потянулся к, э-э-э, нижней системе. Вот я и дёрнулся, пытаясь его руку выдернуть. Ну и выдернул… Хе-хе…
— Так ты его ещё и уронил, он говорит.
— Ну, грех было не ронять, если он сам на приём напросился. Рефлексы самбиста, Ташюша. У альпинистов-скалолазов свои рефлексы, у меня свои.
— А ты, значит, не альпинист и не скалолаз?
— Я — так, хе-хе, сочувствующий. Я горами не болею.
— Зачем, тогда тебе это всё? — она показала рукой на мою систему и «обвесы» и на скалу.
— Для общего физического развитие. Я спорт люблю, а самбо мне запретили. Надеюсь, что на время. Мне нравится с телом работать… Гимнастика, там, канат, прыжки, бег… А скалы дают работу всем мышцам.
— Кхм! Ты мне зубы не заговаривай. Он требует, чтобы тебя сняли с соревнований.
— За что? — опешил я. — Он ведь сам полез.
— Он говорит другое. Что ты применил против него приём. Применил ведь? Скажи честно.
— Он первый ко мне полез.
— Не надо было ломать ему руку, — упрямо проговорила Татьяна. — На твойе дисквалификации настаивают и находкинцы. По сути тебе и до соревнований-то допускали с большой натяжкой. Тебе с юниорами ползать по низшей сложности скалкам, а ты с нами…
— И что? Судья уже принял решение. Ты из списков участников исключён.
— О, мля, — подумал я. — Сходил за хлебушком!
Почесав затылок, я, едва сдерживая слёзы, посмотрел сначала в небо, потом себе под ноги, развернулся, и пошёл в свою палатку. И всё-таки я заплакал. Тихо, незаметно, слёзы лились ручьём, но я их не вытирал, помня старую житейскую мудрость, не тереть глаза — не будет видно, что плакал.
У своей палатки я расположился с комфортом. Прямо возле неё стояло толстое дерево, похожее на вяз, но могу запросто ошибаться, вот в его корнях я и устроился, подложив надувастик и ватный спальный мешок. Было жарко, а под деревом продувало. Быстро перекусив консервами «Завтрак туриста», я сладко задремал, но был разбужен на обед, который с удовольствием посетил. Съев, под жалеющими взглядами девчонок, большую миску сайрового супа и две порции консервированных голубцов — девчонки готовились к первым восхождениям и ели мало — я снова завалился в своё «гнездо». Снова наползли тучки, потянуло откуда-то сыростью, и мне пришлось нырнуть в спальник.
— Да и пофиг, — то и дело говорил сам себе я. — Оно мне надо? Первый разряд, или второй… Какая для меня, на хрен, разница. Переподпишет Рубин разряд, да и делов… Кстати, Татьяна и сегодняшнее моё «восхождение» запишет в новую книжку. Оно, хоть и тренировочное было, но в зачёт всё равно идёт. Так что, второй разряд мне обеспечен. И хватит силы на стенке тратить. Я же не за разрядами сюда ехал… А тут вон оно как разворачивается. Хе-хе… Как бы, точно, кто-нибудь ещё из девчонок утешать не пришёл.
И что их вдруг ко мне потянуло? Песни, что ли? Гитара? Да у них и своя есть. И Татьяна играет, и Ирина… И Игорь… Да-а-а… Игоря жалко, кстати… Он ведь в горы собирался. ТИНРО путёвки в альпенлагерь на Памире выкупило. Мама говорила, что Рубин подсуетился. Они каждый год выкупают. Организация богатая, хоть и научники, но и рыбники. У ТИНРО и свои рыбодобывающие суда есть.
Незаметно для себя я уснул и проснулся от шума дождя. Хорошего, такого, ливня. Моё гнездо уже начало заполняться водой, но я успел перенестись, едва ли не волшебным образом, в палатку. Телепортировался, хе-хе, так сказать… Задул шквалистый ветер. Захлопали плохо натянутые палатки.
— Ну вот и посоревновались, — сказал сам себе я.
Топали ноги, гомонили, галдели и хохотали пробегающие мимо моей палатки девчонки, а я снова плюхнулся спиной на надувастик и мне вдруг стало так хорошо, что аж защекотало в кишках.
Вдруг блеснула молния, и тут же прогромыхал гром. Бывало, что молнии били в скалу Пржевальского или в Екатерининскую гряду. Кто-то даже предлагал поставить вместо громоотвода на вершине флагшток. Туда был пологий заход с северо-восточной стороны. Но кто-то флагшток пожалел.