Для шахматиста такая функция моей матрицы была бы очень полезна, для перебора вариантов, но в шахматы ни я, ни «предок», играть не любили. И слава, как говорится, Богу! Не хватало мне ещё и в шахматах себя проявить, как Бобби Фишер. Свят, свят, свят… Точно посадили бы в клетку, как чудо-чудное и диво-дивное…
Снова уснув, сновидений я больше не видел и когда проснулся был этим разочарован, а потому с утра находился в мрачном расположении духа. Грек, пришедший за диском ни свет, ни заря, только ухудшил настроение, сообщив, что пластинка «Рэйнбоу» не продаётся. Но за очень большие деньги можно попробовать выторговать.
— Да и хрен с ним, — сказал я как можно равнодушнее, понимая, что Грек разводит меня на бабки. Вернее, пытается развести.
— Это маме понравилось. Она с магнитофоном не дружит, а пластинки включать научилась.
— А тебе как? — спросил Валерка.
— Не люблю французов, — скривился я. — Только ради мамы переписал.
— У того чёрта ещё и «итальянский концерт» есть.
— Рэйнбоу? — удивился я.
— Ага. Принести?
— Э-э-э, — сделал задумчивый вид я. — Ну, принеси. Для коллекции. А «английского» концерта у них нет? Вроде бы Сьюзи Кватро и сам этот Джон Сомерсет — британцы…
— Сомерсет? Сомерс там написано!
— Это псевдоним Джона Сомерсета. Кстати — основателя компьютерной фирмы. Тоже «Рэйнбоу». Я слышал про него по радио. И даже песни его английские. Так, что, диск должен быть. Ищите и обрящите… Кстати… «Энималс» Пинков не появился на продажу?
— Нету ни хрена. Даже переписать не дают.
— Да, что же такое! С января ждём.
— Запись есть.
— Запись и у меня есть. Диск нужен в коллекцию.
— Забурел ты, Шелест, — осклабившись словно шимпанзе, проговорил Грек.
— Да пошёл ты!
— «Вишу» дай, на обмен за итальянский «Рэйнбоу»?
Я вынес Греку «Вишь ю ви хиа» Пинков. Он проверил наличие в конверте диска.
— Отвечаешь, — предупредил я.
— Отвечаю, — вздохнул Грек.
Так у нас было заведено. Однажды этим летом Грек уже прое*ал мой «Мэшин хед» Дипов и долго телился, с отдачей денег, пока я ему не пробил пару раз печень. А с ним по другому было нельзя. Думаю, он проверял меня на слабость, то есть, на доброту к ближнему своему… Но доброты у меня к Греку и раньше не было, и сейчас не на йоту не прибавилось. Слишком хорошо я знал его продажную «греческую» натуру.
— Венецианский купец, не читал, наверное? — спросил я.
Валерка покрутил головой.
— у нас есть, но предлагать не стану. Шекспир «Избранные драмы» тридцать четвёртого года издания. Раритет. В чужие руки не даётся. Так вот, там за долг, купец требовал с должника часть тела размером десять на десять сантиметров. Кхм-кхм… Я, конечно не венецианский купец и комсомолец, но с живого с тебя не слезу, если что…
Валерка нахмурился, потом снова осклабился и, покивав головой, ушёл. Грек был полезен. Он мотался по городу, обменивая мои и свои диски на те, которых у нас нет, для записи на плёнку. Мне этим заниматься категорически не хотелось, а Валерке нравилось вращаться в «тех кругах», вот он и суетился. Грек, он и в Африке грек. Да-а-а…
По утрам я обязательно бегал короткий кросс по лесу и выполнял дыхательные упражнения, прокачивая диафрагму. Вот я и побежал, а пробегая мимо кустов, где встретил когда-то Жлобинского, услышал, напоминающие, извините, натуженное кряхтение, характерные звуки. Уже пробежав мимо я, подумал: «а почему бы и нет», и вернулся.
— О, Владимир, приветствую, — поздоровался я и улыбнулся. — А я думаю, кто это тут кряхтит, а это ты.
Жлобинский был лет на пять меня старше, но, когда увидел во мне собрата по боевым искусствам, сразу сказал, чтобы я обращался к нему на ты. Карате я ему тогда не показывал, а показал тайцзицуань, который его не впечатлил.
— О, Михаил, привет. Кроссируешь?
— Ага. Хотел тебе предложить к нам в спортзал ходить. Мы там карате начали заниматься.
— Карате? Оно ведь запрещено.
— Хм… Странно это слышать от человека, занимающегося карате, — сказал я и улыбнулся.
— Ну… У нас тренер пенсионер «оттуда». Ему можно. А у вас кто ведёт?
— Я, — нескромно глядя прямо в глаза Владимиру, сказал я.
— Э-э-э… Ну, у тебя же китайский внутренний стиль. Я спрашивал у тренера. Он знает его. Тайцзицуань, ты говорил, называется.
— Это я для восстановления после больнички практиковал оздоровительный комплекс по рекомендации профессора, что меня лечил. А вообще-то у меня японский сертификат по Шотокану. Первый дан.