Вот так я и всадил старлею свою ступню под плавающие рёбра. Не со всей силы, но быстро, резко и глубоко. Я специально, по рекомендации «предка», разрабатывал таз, доворачивая его максимально. А поэтому при постановке опорной ступни в прямой позиции, то есть, носком строго вперёд, бьющая маваси нога разворачивалась практически в позицию «ёко гири» и даже чуть больше. Да и бил я пальцами. Поэтому старлей не правильно оценил дистанцию и принял удар под рёбра. А мне пяти сантиметров хватило, чтобы «проткнуть» ему печень. Командира откачали минут через десять. Но он ещё долго, кроме: «Ох, ни хрена себе», сказать ничего не мог.
Командир не обиделся, но попросил реванша. Я отказался ссылаясь на его раненную печень и мой гуманизм. Дескать, это тоже мой коронный приём, а бить его в печень повторно у меня не «поднимется нога». Чисто из гуманных соображений… Тогда он, паразит, предложил мне поспарринговать с его бойцами. Типа, не в полную силу… Ага! Морпехи и не в полную силу? Ну-ну…
Короче, я отказался категорически. А мой взвод попросил меня, уж если я сам взялся проводить физподготовку, включить туда элементы «ногомашества» и «рукоделия». Ну, что ж, просили — получите. Теперь мы не просто так бегали и ходили, а с махами руками, имитирующими удары бокса, а также удары локтями. Ничего сверхъестественного, но такие упражнения дают сумасшедший эффект. Они учат перемещаться с различными ударами. Через неделю все ребята легко и непринуждённо махали руками и немного ногами.
Ничего необычного на сборах больше не случилось. Я занял третье место по разборке и сборке автомата, отстав от лидера на полсекунды. А в предпоследний день сержанты устроили на берегу мамаево побоище, «столкнув» в рукопашной две школы, нашу и двадцать седьмую. Видимо специально. Почему? Да потому, что общая свалка победителя, естественно, не выявила, и вызвали на поединок взводных.
Против меня вышел тот «вольник», который тоже заборол своего сержанта. И я ему чуть не продул. Боролись по правилам самбо и вольной борьбы, и он меня чуть не «затушил», на песке «мост» делать проблематично. Э-э-э… Делать-то его удобно. Песок ведь, а не камни, но спина почти на песке.
Поэтому я перешёл на бок, а он зацепил мою руку в локте и дожимал. И дожал бы, если бы не Вовка Верёвочников — борец-классик.
— Руку проверни, — крикнул он. — Что ты тянешь?
И я провернул, выскользнул телом, вывернулся и, навалившись на него, завалил и «открутил» сопернику руку. И среди наших прославился. А так бы «опарафинился» на весь оставшийся учебный год и на всю оставшуюся, хе-хе, жизнь.
— Интересно, — сказал предок, когда мы возвращались в лагерь — со мной тоже так же было.
— В смысле, так же? — насторожился я.
— В прямом… Всё, что с тобой было тут в той или иной степени происходило и со мной в моей жизни. Я же из параллельного мира.
— Э-э-э, — задумался и нахмурился я. — Значит, ты знал про этого вольника, про то что он меня за руку тянуть будет и меня не предупредил?
— Ну…
— Я тебе сейчас дам, «ну»! — вызверился я внутренне. — Меня чуть не завалили, а он нукает.
В моей крови ещё кипел адреналин.
— Так, я же знал, что Верёвочников крикнет тебе, хе-хе, — весело так сказал «внутренний голос».
— Вот, ты сука! — обозвал я его и «обиделся».
— Зря ты так обзываешься. Это твоя победа. И немножко Верёвочникова. Делиться нужно. А ты должен был понять, что самбо — не панацея. Что ты мог сделать без куртки? А в жизни часто так случается… Потянул ты за рубашку, и она порвалась. И супротив тебя голодранец.
Я задумался.
— А ведь прав «предок», — подумал я. — Без такого опыта, я бы пожалуй этого бы не понял.
— Ладно, прости за грубость! — попросил я.
— Уже простил! Как на себя можно обижаться, хоть ты и не совсем я?
Строевой конкурс тоже сдали на «нормально». Уже после обеда второго дня мы ходили под песню «Здравствуй небо в облаках»[1], которую, естественно, запевал я. А что? Я запел, ребятам понравилось. Сержанту — тоже. Я просто крикнул на марше:
— Внимание! Песня!
И запел:
— Здравствуй, небо в облаках. Здравствуй, юность в сапогах. Пропади, моя тоска, вот он я, привет, войска. Эх, рельсы-поезда, как я попал сюда?
Здесь не то что на гражданке. На какой-нибудь гражданке. Жизнь снаружи и с изнанки сам попробуй изучи… Для печали нет причин.
Непросто быть собой, когда шагает строй. Только сердце птицей бьётся, и ликует, и смеётся, и ему не удаётся под погоном петь в груди.
Знать бы, что там впереди.