— Про вершки? Ну, как, что? Это ведь была первая встреча мужика с медведем. Дальше у них завязалась дружба и они стали совместно сажать огород. Медведь с тяпкой или запряжённый в плуг будет забавно выглядеть.
— Мне не хочется, чтобы дед обманывал медведя.
— А зачем его обманывать? Там же медведь первый «наехал» на мужика, пригрозив его покалечить, если тот не отдаст половину урожая. Вот и выкручивался мужик. Ему же и семью кормить нужно было и барину отдать десятину. А ту можно и про барина что-нибудь написать. Мост под его повозкой медведь может подломить, а потом напугать. Ой! Да мало ли коротких сюжетов?
Так я ни начал потихоньку выдумывать продолжения к сказкам и рисовать картинки, которые тоже показал Федосеевым. Тут удивилась Татьяна.
— Ну, ты, Мишка, даёшь! Это же какие классные детские книжки получатся! У нас-то их нет почти. А если появляются, то тут же раскупаются. А их, что, напечатают?
— Не знаю пока, — скривился я и пожал плечами. — Так, на будущее… Покажу в райкоме…
Однако ни в каком райкоме свои рисунки я показывать не собирался. «Мой внутренний голос» подсказывал мне, что мои работы надо держать втайне от издателей, ибо важны не рисунки, а идея. А ведь русских сказок много… И тут, вспоминая, как я «пришёл к жизни такой», я вспомнил про «Федота-стрельца»… Вспомнил, и поставил свою запись.
Родителям моим нравилось «моё сочинение». Особенно папа веселился с фразы: «Утром мажу бутерброд, сразу мысль, а как народ?», которую повторял каждое утро за завтраком. Федосеевы Танька со Славкой ржали словно кони. Я даже балконную дверь прикрыл.
— Тебя, Шелест, посадят за антисоветчину, — наконец произнёс сквозь выступившие слёзы Славка.
— За что? — «удивился» я. — Какая «антисоветчина»? Это же про царя и его слуг. А в конце, как и полагается, царя свергли. Революция, ёпта…
— Дуру не гони, — хмыкнул Славка. — А про «Магадан»? Про «отсижу»… Не-е-е… Сидеть тебе, Шелест, не пересидеть. Пошли Танюха! Забирай детей и пошли! От греха подальше…
Это он так глумился надо мной, никуда из кресла вставать не собираясь и поглощая круглые карамельки с чаем и сушками одну за другой, словно семечки.
— Да не-е-е, — протянула Танька серьёзным тоном. — Сейчас за это не садят. Из комсомола попрут, это, да. А посадить — не посадят.
Она тоже заржала. Смеялась она по-пацански. Да и вела себя так же, имея перед собой «образец для подражания» в виде старшего брата, которого благоволила, до преклонения. У Татьяны были и намного старше неё сёстры, но они ей были, больше, как матери. А с матерей дочери начинают пример брать только во взрослом возрасте.
Помню нашу первую с ними встречу, когда мы все только-только переехали в этот новый дом. Они со Славкой играли на бывшей свалке, присыпанной грунтом и разровненной бульдозерами, в бадминтон и каждый удар по волану сопровождали коротки матами: ху*к и пи*дык. В соответствии с гендерной принадлежностью ударяющего, хе-хе. Я тогда почти не матерился и был сильно удивлён, хотя тоже рос в домах, где жил рабочий и сильно пьющий класс, не стеснявшийся в выражениях собственных чувств, когда находился в «изменённом состоянии».
— А так, как вам сказка? Если без подъ*бона? Ничего? — спросил я.
— Во! — переглянувшись, показали большие пальцы Славка и Танька.
— Ты, Мишка, — со всех сторон — молоток! — сказал Славка. — И накормил тремя хлебами и развеселил.
— «Хлеба и зрелищ!» просил народ Рима, крича вслед императору, — сказала Татьяна, а я проговорил, цитируя древнеримского поэта-сатирика Ювенала, жившего в I веке н.э.
— Этот народ уж давно все заботы забыл, и Рим, что когда-то всё раздавал: легионы, и власть, и ликторов связки, сдержан теперь и о двух лишь вещах беспокойно мечтает: Хлеба и зрелищ!
— Вот, даёт! — восхитился Славка. — Правду говорят, что кое-кому удар по затылку добавляет ума.
— Ты только нашему бате это не скажи, — сказала Татьяна и рассмеялась.
В кинотеатре «Владивосток» демонстрировали фестивальный фильм «Бегство Логана», который я уже видел и даже переводил. А увидев его на киноэкране, удивился ещё больше, услышав свой закадровый перевод. Светлана тоже удивилась, услышав мой голос.
— Это же твой голос⁈ — сказала она глядя на меня и «лупая» глазами.
— Похоже, что мой, — задумчиво произнёс я.
— Мы смотрели другие фильмы. Они шли только с субтитрами.
— Прикольно, — сказал я, хмыкнув, и пояснил, ответив на немой вопрос Светланы. — Слышать свой голос с большого экрана прикольно.
— У тебя тут хорошо получается менять голос и говорить с выражением.