— Ты ещё учишься?
— А то! Каникулы, епта! У нас хоккей пятого. А то, оставайся. В хоккей играешь?
— Немного, — сказал я, задумавшись, а не остаться ли мне у бабушки? Отец пусть едет с тёткой. Она уже напросилась с нами вернуться во Владик. А мне слушать её трескотню совсем не хотелось.
— Да. Останусь, скорее всего.
— О! Тогда сыграешь за нас. Мы с Лучегорском играем.
— Только у меня снаряги нет. Клюшку то я сделаю. Кленовый брусок нужен.
— В школе возьмём. У нас трудовик тренер команды.
— Трудовик? — удивился я.
— Он сам в хоккей в молодости играл. Правда с мячом… Да и в такой тоже… Короче… Тогда встречаемся или третьего, и ли четвёртого. Я сам к тебе приду. Не теряйся.
— Да, куда я денусь с подводной лодки? У меня работы выше крыши.
Отец отреагировал на то, что я хочу задержаться в деревне, положительно.
— Тогда мы с Митей начнём бурить, а вы с ним продолжите. Если мы не добуримся, конечно.
Погружной насос мы привезли с собой. Сразу после первого разговора про насос с отцом, я отбил Тиэко телеграмму, и она отправила мне насос по почте посылкой «Внешпосылтогра». На всё про всё ушла неделя. Рейсом Аэрофлота за рубли. Переплатили, конечно, втридорога, но если их, рублей, почти десять тысяч на моём личном счёте, а только на одном счёте якудзы двести сорок пять миллионов йен, то чего их экономить?
Отец никогда не искал лёгких путей и договорился с бурильной машиной. Чего с ней не договориться, если у заказчика есть деньги, а у водителя-оператора целых два дня выходных. Машину загнали прямо во двор и первую скважину пробили в течение трёх часов. Отец с Митей были довольны. Водитель, получив полтинник, уехал тоже радостный. Это было первого января.
В тот же день под вечер я вдруг осознал, что чуть-чуть «дал маху я».
— Слушай, пап, — сказал я. — Зря мы отпустили установку.
— Почему зря? Нормально пробурили. Вода отстаивается. Завтра насос погрузим, покачаем, фильтры прочистим…
— Я не о том. Ты знаешь с какой глубины берут минеральную воду «Ласточка»?
— Э-э-э… Говорили, что со ста метров. При мне бурили. Я там тоже был. Как раз с армии пришёл в пятьдесят девятом. А что?
— Дело в том, что «Ласточка», как мне говорили, бежит самотоком. Под собственным давлением. «Ласточка» — это вода напорного водоносного горизонта, то есть — артезианская. Вы добурились до горизонта безнапорного. Он питается за счёт реки Крутоберёжки.
— Э-э-э… Значит, ты думаешь, что если мы пробуримся до ста метров, то попадём на «Ласточку»?
— Не факт, — покрутил я головой. — Минерализация может быть разная. Говорили, что возле той скважины бурились на пятьдесят метров и бежала менее минерализованная вода.
— Ну и зачем тётке Марии минеральная вода?
— Повторю… Не факт, что она будет минеральной, но она точно будет чистой и течь самотёком. Артезианская же.
— А-а-а… Вот ты о чём…
Отец задумался.
— Далековато. Километров тридцать от Ласточки. Доходит ли до сюда линза?
— Попытка не пытка. Зато, в перспективе чистейшая вода. А то, честно говоря, меня терзают смутные сомнения по поводу чистоты этой воды. Глины вокруг сплошные…
— Но ты уверен, что на ста метрах будет артезианская вода?
Я был уверен, так как знал будущую историю источника «Ласточка». И она подтверждала, что со ста метров в самом посёлке шла чистая артезианская вода, но не минеральная, а простая столовая. Но очень чистая и вкусная. И хорошо, хе-хе, продающаяся.
Дело в том, что никто дальше первого водоносного слоя не бурился. Зачем, когда уже на десяти метрах была вода. А в девяностом году кто-то любопытный взял и пробурился на сто метров. Искал «Ласточку», но нашёл качественную питьевую воду.
— Не уверен, — пожал я плечами. — Но что нам стоит попробовать?
[1] Деловой — блатной.
Глава 10
— Деньги ещё есть, — сказал я.
МЫ взяли с собой ещё из старых запасов, так как тратить «валютные резервы» не было резона. Я мог бы сделать перевод со своего другого счёта, и, скорее всего, так оно и будет, но пока хотелось посмотреть, справлюсь, ли я со своими тратами самостоятельно. Ещё будучи в Японии я попытался пересчитать доходы в валюте по курсу на рубли и сильно «обмишулился».
Йена сейчас жёстко привязана к курсу доллара, а доллар стоил рубль семьдесят. Вот я и насчитал, что даже если я оставлю миллион йен, а остальное потрачу, у меня в рублях окажется двести с ли*уем миллионов рублей. Ну и «раскатал губищи», понакупив всякого разного. И «мой внутренний голос», паразит, не подсказал вовремя, что я тупень в арифметике и вместо того, чтобы делить йены на йены, стал умножать. Ну и получил, как говорит Аркадий Райкин, «сумасшедшие деньги». А оказалось, что их у меня осталось не так уж и много. Правда и закупился я в Японии изрядно. Да и за книжки должно капать и капать. Тиэко в телеграмме сообщила, что мою мангу выпустили третьим тиражом. И это за декабрь месяц.