— Должен, — пожал плечами я.
На вбрасывании я атаковал не шайбу, а клюшку противника и оттеснил противника корпусом. Васёк рванулся к шайбе и овладел ею, вцепившись в шайбу, как сокол в мыша. Вцепился и понёсся к чужим воротам.
Я всегда удивлялся деревенской спортивной инфраструктуре. Ну, не только деревенской, но и поселковой, и малых городов края. То есть во всех небольших городках и посёлках детскому спорту уделялось пристальное внимание. Возле деревенской школы был возведён приличный спортивный городок. И хоккейная коробка здесь имела размеры в рамках мировых стандартов. Метров шестьдесят в длину. Я ещё в прошлом году замерял.
Вот Васёк и понёсся прямо по центру к воротам. Он, как Валерий Харламов, проскочил между защитников и смог бросить одними кистями. Бросить и забросить шайбу в ворота. Гол!
Снова вбрасывание в центре. Я не встал в круг, а отошёл в защиту. Вбрасывание выиграл противник и его правый нападающий пошёл по противоположному от меня борту. Встречаю «своего» нападающего, контролирую, мешаю. Гол!
— Млять! Ну, ничего! Играем!
Свисток на перерыв.
Все «катавшиеся» расселись на скамейках и закутались в верблюжьи одеяла.
— Что за пацан у тебя играет в форме сборной СССР, Михалыч? — услышал я голос, и оглянувшись, увидел тренера «Лучегорцев».
— С какой целью интересуешься, Петрович?
— Да так… По положению о «Золотой Шайбе», нельзя играть за несколько команд. А парень — явно игрок чьей-то команды.
— У тебя тоже в-о-о-н тот паренёк в белом свитере тоже Хабаровский.
Михалыч с прищуром потыкал пальцем в сторону скамейки запасных «Лучегорцев», которые перелезали через борт и выкатывались на площадку.
— Ты понимаешь, о ком я говорю.
— Я-то понимаю, только он не играет. Так просто сидит. Как болельщик.
— В форму переодетый и на коньках?
— Не важно, как он одет. Его нет в моей заявке. А этот парнишка у тебя записан? Вот…
Тренер Лучегорцев глянул список.
— Фамилия Шелест мне незнакома. Я же твоих всех знаю, МИхалыч. Колись сразу. Я даже не стану опротестовывать первый период. Не хочу скандала. Мы вас и так сделаем.
— Я в этом году не играю в «Золотой Шайбе», — сказал я.
— Почему, — удивился Михалыч. — Ты же сказал.
— В том году играл. В этом я приболел чуть-чуть и в Японию уезжал. Там у меня выставка картин была.
Оба тренера округлили от удивления глаза и от неожиданности приоткрыли рты.
— Хм! Понятно! — буркнул тренер противника и откатился от нашего борта. — Всё равно он не из Губерово. Буду протестовать.
— Интересный ты парень, — мотнул головой тренер-трудовик. — А что ж тогда нам бояться? Пусть они нас бояться! Ха-ха!
— Да, я думал, нельзя иногородним.
— Нельзя тем, кто не живёт в Губерово, а ты тут живёшь, хоть и временно. Логично?
— Логично, — улыбнулся я.
— Ну, вот…
Тренер весь светился, а я вдруг поскучнел. Я ещё пятнадцать минут назад понял, что мне с ними играть стыдно. Всё равно, что большому дяде играть в песочнице с малышами и отнимать у них игрушки.
— Ты чего расстроился? — спросил Михалыч. — Не вздумай скисать! Ты нам нужен. И не думай, что игра уже сделана. Один в поле не воин. А мои, вижу, слишком хорошо отметили новый год.
Михалыч погрозил кулаком стоящему рядом со мной Ваську. С моего, неожиданно приобретённого «товарища», ручьями лился пот.
— Нормально, Михалыч. Я уже в норме. Да и остальные… Миха завёл всех! Ты, Миха, играй давай! Плюнь на них. Ты же наш. Мы ему временную прописку сделаем, да, Михалыч.
— Точно, Васька! Логично!
Второй период я играл аккуратнее и не особо вырывался вперёд, играя в основном в защите. Но даже такая «невнятная» игра позволяла выкатываться вперёд и выходить один на один с вратарём. Даже «щёлкая» от красной линии, я умудрялся забивать голы.
Я и в том году со своим самбо считался самым у нас в команде «силовиком». Силовые приёмы у меня выходили красивыми и профессиональными. Я низко подсидал под противников, и они перекатывались через мою спину. Что поделать, привычка… Да-а-а…
А в этом году я вообще стоял на коньках, как «влитой» в лёд. Как скала. Ребятишкам со мной было не справиться. И видно было, что они стали бояться меня. Карате, млять, тоже полезная штука.
— Я тоже после того, как стал заниматься карате, словно в сто раз окреп, — проговорил «предок». — И скорость реакции улучшилась. И самбо стало другим. Да ты и сам заметил.
— Ну, да, ну да… — проговорил я мысленно, отдавая пас «своему» нападающему, подкатившемуся к чужой зоне.