— Сот тогда нейросеть заработает, как единый аналитический блок и выработает оптимально верные параметры для нового движения. Поэтому, чем больше ты запоминаешь правильных движений, тем чётче будет двигаться твоё тело. Так у тебя получилось с хоккеем, когда каратековские движения помогли тебя «выучить» движения хоккейные. Стойки карате универсальны. Так бы случилось и если бы ты был человеком нормальным. Карате дало бы тебе возможность играть в теннис, волейбол, баскетбол, и так далее, но не так качественно. Всё-таки ментальная матрица, это высший уровень интеллекта. Мудрецы многими годами медитаций достигают жалкого подобия мудрости и способности владения телом, каким обладаешь ты.
— Спасибо тебе, моё ментальный друг, брат и отец, — шутливо поблагодарил я «предка».
— Зря прикалываешься. На самом деле, что из этого эксперимента получится, я не знаю.
— Ну… Что будет, то и будет… Чему быть, того не миновать! Хм! Хотя и это не наш случай! Да-а-а… уж…
Для кумите мы в старшей группе разработали связки «тай сабаки», то есть, уклонов, чего в базовой технике сётокана не было и в помине. Почему-то в айкидо даже стойка подразумевает мгновенное сворачивание и уход в сторону, а в «сетокане» стойки и движения давались прямолинейными. Хе-хе… Но мы их поправили, уделив больше времени на изучение перемещений в коротких стойках в сторону и развороты. Не в ущерб базовой технике и стандартным формальным ката.
Многим «семпаям» понравилось моё исполнение ката «санчин», и хотя почти все они его делали неправильно, но это ката дало понимание «настоящего» боя с несколькими противниками. Да и другие «высшие» ката мы изучали не ради техники, а ради тренировки боевого движения тела. База-базой, а вскоре придётся защищать честь нашей школы.
Особое внимание мы уделяли контролю удара, для этого удары наносились в парах одновременно: или симметрично стоя лицом друг к другу, или, наоборот, асимметрично друг за другом, когда любое движение плеча назад приводило к его болезненному соприкосновению с чужим кулаком. То есть в первом случае удары выполнялись одноимёнными руками, а во втором разноимёнными. Второй случай был предпочтительней, так как гарантировал статичность корпуса, тогда как первый всё-таки допускал движение плеча вперёд. Но тогда кулак впивался в живот партнёра. Приходилось напрягаться.
Для этого тренировали дыхание и выдох низом живота. Много было нюансов, почерпнутых мной в памяти «предка», систематизированных мной в систему обучения. И я бы даже сказал, вдалбливания. В этом отношении Володя Жлобинский был идеальным тренером, чётко и без отсебятины выполнявшим инструкции и написанные мной планы тренировок. Написано было двести отжиманий за эту тренировку, будет двести. Написано двести приседаний, будет сделано двести приседаний. Он, вообще, действовал словно автомат газированной воды. Бросил три копейки — вода с сиропом, бросил одну копейку — вода без сиропа. Он поверил, что у меня есть метода, когда я показал ему общую тетрадь с описанием ежедневных тренировок на год и он её почитал. Поверил и проникся ею, потому, что видел перед собой результат.
Кстати, моё восьмое место на чемпионате мира у моих учеников «сорвало крышу». И резко увеличило количество желающих тренироваться. Однако, массовость, не было моим принципом. За количество «адептов» мне денег не платили, а вот качество нам было необходимо. Жлобинский, по моей установке, отбирал бывших спортсменов или просто тренированных ребят, выполнивших «норматив» в тридцать отжиманий, сорок приседаний и десять подтягиваний. Причём всех боксёров, и «старичков» и «новичков» сразу ставили к стенке, заставляя останавливать удары. Хотя до спаррингов им всем было ещё далеко, но приучать к контролю удара надо «с пелёнок».
Сразился с одним боксёром, пришедшим не записаться, а «бросить вызов».
— А почему нет? — подумал я. — Мне практика нужна.
Несколько пар перчаток с пальцами для работы на мешках и макиваре были привезены мной из Японии и годились для того, чтобы не повредить руки. Именно руки, а не лицо, да… Лицу, конечно, тоже от них было полегче, чем от костяшек, но голове в целом… Да-а-а…
Так вот, я легко принял вызов, но предложил спарринг по смешанным правилам. Он мог драться в боксёрских перчатках, а я надел свои. Боксёр подумал-подумал, и тоже надел наши перчатки.
— Я буду бить и руками и ногами. Ты готов к этому?
— Да, без проблем. Попади ещё сумей.
Первым же лёгким ударом ноги в печень боксёр был отправлен мной в нокдаун, но бой через минутную паузу продолжил. Следующим тоже лёгким ударом «уширо маваси» после ухода нырком от его серии, он отходил четь дольше и потребовал боя на руках.