— Интересно.
— О, как! А ты говоришь, учёт и контроль, а сам не знаешь, что рядом с тобой происходит.
— Рядом со мной, хе-хе… Ну, ты сказанул… Я здесь и не здесь, я везде и ни где… Слышал такую формулу?
— Вроде слышал…
— Вроде, хе-хе…
Я здесь и не здесь,
Я везде, и нигде,
В сыпучем песке, и прозрачной воде…
Я в воздухе, что между пальцев течет,
Я — птица, чей вам не доступен полет…
Я — разум, что вам до сих пор непонятен,
Я мал и в то время, я так необъятен…
Я — демон, что души у вас искушает,
Я — бог, что вас раем затем награждает…
Я — алая кровь и я — белый цветок,
Я — горькая правда, я — лжи сладкий сок…
Я — образ прекрасный, что видели в дыме,
Я — вечный никто, пустота — моё имя… "[1]
— Страшно? — спросил Флибер.
— Не-а, — ответил я.
— Да-а-а… Жадб-жаль… Мне бы, конечно, лучше бы открыть ему канал предвидения, и не заморачиваться с множеством миров, что он наплодит без него. И почему ты против?
— Я не то чтобы против… Скучно ему будет жить, предвидя вообще всё.
— Он ещё и путешествовать между мирами мне запрещает, — сказал я.
— Не запрещаю, а не рекомендую. Чувствуешь разницу? — буркнул «предок».
— Я посмотрел его матрицу и нашёл пробой. Спайку. Ты сам слишком намудрил с медитациями. Не надо вам пытаться понять мир. Почему вам, людям, просто не живётся? Мало того, что вы хотите понять мир, так у вас есть неистребимая потребность ещё и изменить его. А мне напрягайся, чтобы свести концы с концами. Ну, ладно, — один раз. Для того, как говорится, и послали меня вместе с тобой. Так ты ведь не угомонился и отправил переделывать мир другого персонажа. А потом и твой Джони… Он-то каким боком получил себе «попаданца»?
— Это, извини, я сам не знаю, как получилось, — проговорил «предок».
— Не знает он… Вот и пришлось мне сводить всех попаданцев сюда. Потому и ты сюда попал и твой товарищ Судоплатов и Женька, который оказался совсем не Женька. Что там ты мудрил во время своего перехода⁈ Даже мне не известно.
— Я не хочу знать всё будущее, — прервал я монолог Флибера. — Я хочу просто жить без всяких заморочек.
— Так и живи, кто тебе не даёт? — хмыкнул Флибер.
— Так, отца убьют… — опешил я.
— И что? Такова жизнь. А сколько вокруг других смертей и ты, когда будешь знать, что умрёт кто-то из твоих родных, примешься их спасать? От смерти спасти нельзя.
— Отец может погибнуть из-за меня, — буркнул я.
— Уезжай домой. Делов-то! Сесть на самолёт, — сказал «мой внутренний голос».
И тут наш самолёт вдруг резко пошёл вниз, а в самом низу у меня спереди так защекотало, что я чуть не уссался.
[1] «Шах-Наме» Фирдоуси.
Глава 17
— Пи*дец! — спокойно сказал «мой внутренний голос».
— Да, какой там пи*дец? Просто оба пилота получили сильную дозу снотворного вместе с кофе и спят крепким сном.
— И что будем делать?
— Ну… По вложенным в меня установкам, я не могу допустить, чтобы с тобой произошло что-то не поправимое. А значит, будем искать решение. Можем вернуться назад в этой реальности и переписать лист. Но с какого момента? Можем не садиться в этот самолёт, можем не давать пилотам кофе, который берёт с собой в полёт второй пилот. Варианты есть. Сейчас время для тебя, Миша, остановилось.
Щекотание внизу живота исчезло. Я осмотрелся и увидел в иллюминаторах замершие облака, Тиэко, говорившую: «Я не хочу, чтобы он уми…» и приоткрывшую рот на звуке «и». То есть когда мы с «предком» обменивались мнениями, время для меня не то чтобы останавливалось, а, просто, мы «говорили» очень быстро. То есть я не мог видеть, что мир замер. А тут, произошла полноценная остановка…
— Не-не-не… Время движется. Только очень медленно. Ну или ты стал двигаться очень быстро, так что не особенно шевелись. А ещё лучше — замри. Замри и думай, с какого места начать жизнь заново?
— А Никто больше не может управлять самолётом? Тадаси Минобэ, например?
— Нет. Он самолётом управлять не может. Твой отец тоже. Ещё с АН-2, может быть он и справился бы, учили их, но этот реактивный… И габариты… Да и не выдержать у его нервы. Ты в курсе, что у твоего отца микроинфаркт недавно был?
— Не-е-е-т, — растерянно проговорил я.
— Ну да, ну да… Не говорил он никому. В трамвае… Думал не доедет до Сахалинской. Так и сидел до тех пор «пока пройдёт». Не хотел никого тревожить, кхм-кхм. Странный у тебя отец, Мишаня.
— Я же учился на таких летать, — сказал вдруг «предок». — У меня же и гражданская лицензия была и военная. Летчик-испытатель я или так себе?
— Летчик-переплётчик… Ты это ты…. Он твоё карате разучивает вон сколько, хотя оно у тебя в матрице прописано и расписано от и до. Ан нет… От знания до умения долгий путь. А тут самолёт. Можно книжку выучить, летать никогда не научиться. Не знал ты таких, что ли?