Но не ругаться же ещё и с матерью, встав в позу из-за продажи ею моей автомашины без моего разрешения? Отец, искоса поглядывая на меня, только похмыкивал.
— Да-а-а… Тяжела ты шапка Мономаха, — подумал я.
— Или я перебил тебе бизнес? — спросил, без обиняков, дядя Гена. — Ты, смотрю, стал ловко разбираться в аукционной торговле, раз справляешься без экспортно-импортной конторы.
Это он вспомнил о том, как мы с отцом участвовали в итоговом аукционе по продаже наших картин.
— Если вы заинтересовались машиной, то, естественно, ни о каком моём гешефте речи быть не может. Чисто рыночная цена. Думаю, это честно. Или нет?
— Честно, — кивнул головой дядь Гена. — А цена Жигулей с рассрочкой выплаты, — очень щедрая скидка от любимого племянника.
— Ну, слава богу, что мы поняли друг друга, — выдохнул я. — Предлагать родственнику подержанную машину я бы не рискнул. Как-то это… Э-э-э… Не очень, по моему, красиво. Можно было бы новую машину привезти, но в следующем году. Такие у нас в СССР таможенные правила.
— Так и привезёшь. А эту я продам, и гешефт пополам поделим.
Я с уважением посмотрел на маминого брата — своего дядьку.
— Принято.
Дядя Гена, оказывается, ехал во Владивосток не по служебным делам, а в книжный магазин, и брал с собой из дома не сумки с вещами, а сумки для вещей, то есть для книг. Он через маму познакомился с какой-то «книжной дивой», как он говорил, и сейчас через неё и её «товарок» в городе Находка пополнял свою домашнюю библиотеку.
Мне на день рождения он подарил сборник «В мире фантастики и приключений-77». Подарил со словами:
— Трудно подобрать подарок тому, кто сам дарит автомашины.
— Главное — внимание, — философски ответил я. — Спасибо, дядя Гена, за подарок.
Мы посидели за семейным столом днём, а вечером ко мне должны были прийти друзья-товарищи: Валерка Гребенников, Серёжка Громов… Больше я никого не приглашал. Устал от общества смертельно… Но в семь часов вдруг пришла Светлана Чарусова, а следом, словно стояла за дверью, Любаня. Но не та, что бывшая одноклассница, а та, что студентка медицинского института и моя медицинская, кхе-кхе, сестра, да…
Стало сразу веселее. Мы слушали пластинки, танцевали пили шампанское и вино типа «Ркацетели» и «Ризлинг». Я рассказывал о Японии, показывая слайды на слайдоскопе. На слайдах были наши с отцом нартины.
— Вот эта продалась за три миллиона йен, эта — за четыре, эта — тоже за четыре, э-э-э, с копейками, эта… Короче, они все примерно за четыре йены каждая и ушли.
— И сколько вы там картин продали? — спросила Светлана.
— Это — коммерческая тайна.
Я был немного под «шафе» или, скорее, делал вид своего соответствия с общим настроем, так сказать, а потому позволял себе немного куражиться.
— А мы обыграли «Волжан», — сказал Валерка, хотя мы это обсудили сразу, как только он зашёл в квартиру.
— Молодцы! — сказал я. — И без меня справились! Так и продолжите играть. У меня дел по горло с карате. И вообще, мне нужно к поступлению в МФТИ готовиться.
— В МФТИ? — переспросил Серёжка Громов. — Это сложно. Поступить сложно, а учиться в сто раз сложнее. Там научный склад ума нужно иметь. А у тебя, Миша, не прими за оскорбление, разум спортсмена. У тебя сознание е созерцательное, а деятельное: схватил, бросил, отбил, ударил…
— Да? — удивился я и понял, что он где-то, в чём-то прав.
— Да, — просто ответил он. — Тебе не интересно созидать. Вон сколько тебе Женька Дряхлов тянул самому себе сделать и колонки, и магнитофон, и что? Так платы и вернулись ко мне.
— Хм… Не обязательно что-то нужно руками делать. Я вот, например нарисовал для завода «Мазда» машину, и они её сделали. По моему, между прочим, патенту.
— В смысле, патенту? — удивился Серёжка.
— Я им лицензию продал на машину, что у нас под окнами стоит. Мазда по моим эскизам сделала машину.
— Ни хрена себе! — сказал Громов. — И за сколько купили?
— Не скажу, — буркнул я, понимая, что проговорился. — За дорого.
— Ну, братец кролик, жди товарищей в гражданских костюмах со стальным взглядом, — проговорил «предок». — Ты и вправду пьян, что ли?
— Отвали! — мысленно отшил я свой «внутренний голос», но настроение у меня испортилось.
Это почувствовали все и день рождения закончился. Хотя и было уже почти одиннадцать. А завтра, если что, нам в школу вставать, а Серёге в институт.