— Понимаю. Значит я уже не похититель чужого разума? — не удержался я.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Сан Саныч. — Будем посмотреть. Пусть с этим наука разбирается. Мне важно понять, как тебя можно использовать в подготовке моих ребят. Кхе-кхе… И можно ли тебе открывать их лица?
— Не нужны мне их лица, — сказал я. — Они и в масках себя неплохо чувствовали. Пусть так и занимаются.
— Значит ты готов подключиться к их тренировкам?
— Почему бы и нет? Мне нравится передавать свои знания. Я, наверное, стану тренером. Поступлю в институт физкультуры.
— Ты же хотел в МФТИ?
— Слушаете, да? — хмыкнул я.
— Ну, а как иначе? — вздохнул Сан Саныч. — Есть такая профессия — Родину защищать.
— От мня? — криво улыбнулся я.
— Докажи, что заслуживаешь доверия, и всё изменится. Почему не хочешь патент переписать?
— Потому, что хочу жить лучше. И хочу чтобы мои близкие жили лучше.
— Лучше остальных советских людей? — спросил Сан Саныч.
— Просто лучше. Лучше, чем они живут сейчас. И почему другие могут жить лучше, чем все остальные, а я не могу?
— Это ты кого имеешь ввиду? — нахмурился собеседник.
— Я уже говорил, а вы, наверное, прослушали запись разговора, прежде чем ко мне вышли.
— Повтори, если не трудно.
— Совсем не трудно. И даже не стыдно. Деньги в Японии я заработал собственным трудом, головой и творчеством. Почему я их должен все отдавать государству. Налог с них я заплатил. Валюту меняю на рубли. Что ещё надо?
— Миллион долларов — это много для советского человека.
— Что вы говорите? — «удивился» я. — А коммунизм это сколько в долларах?
— В смысле? — напрягся Сан Саныч.
— Восьмидесятый год скоро. Светлое будущее не за горами. Коммунизм. Вот, когда наступит, тогда мы все и откажемся от денег, да. А пока у нас социализм и деньги при нём — мерило труда и стимул работать лучше. От каждого по способностям, каждому по труду. Я же не украл эти деньги у нашего государства? Не украл. А наоборот, привнёс в казну. Так в чём проблема? Государство желает лишить меня стимула?
— Миллион долларов — это много.
— Так, Сан Саныч… Прикажет Родина отдать деньги, я отдам.
— А по просьбе не отдашь, значит? — усмехнулся руководитель спецназа КНБ.
— По вашей просьбе, не отдам. Вы просто выслужиться хотите и отчитаться, что в результате проведения превентивных мероприятий в бюджет поступило столько-то денег в валютном исчислении.
У Сан Саныча Рамзина, как опознал его «предок», отвалилась челюсть.
— Ну, ты и фру-у-у-кт, — усмехнулся он.
— Я не фрукт, а овощ. И очень полезный овощ. Даже для вашего спецназа полезный. Вы не находите, Сан Саныч?
Рамзин только «крякнул» с досады, что не смог меня убедить «сдать валюту».
Глава 26
После медицинского обследования меня не отвезли, как было обещано, домой, а отвели в солидный кабинет, где меня ждал человек в морской форме с погонами генерал-майора.
— Хрена себе! — удивился «предок». — Начальник управления, Григорьев Константин Александрович. Матерь Божья!
— Целый генерал-майор, начальник управления? — спросил я. — Это же надо, как я сразу скакнул?
— Не какни, смотри, — буркнул «предок». — Константин Александрович — человек суровый и с сорок четвёртого года в «органах». В ноябре девяносто первого года он попал под следствие по делу о ГКЧП. Я тебе рассказывал… Потом его восстановили и сразу отправили на пенсию. Без разговоров. Побоялись оставить. Правильный мужик. Служака. Я под его персональным руководством работал. В одной из жизней, да.
На правой стороне кителя у Григорьева имелась «Красная Звезда» и знак «Щит и меч». На левой стороне — наградная «колодка» в несколько рядов.
— Здравствуй, Михаил, — поздоровался со мной Григорьев. — Почему не здороваешься?
— Здравствуйте, — ответил я. — Не знаю, в каком качестве я здесь.
Григорьев вскинул брови.
— В кабинете начальника управления? Конечно же, в качестве гостя. Я же не следователь и не оперативный уполномоченный. Это с ними разговор может складываться по разному в зависимости от положения приглашённого, а у меня в кабинете могут находиться только гости. Чай, кофе, молоко, бутерброды?
— е отказался бы. Только на столовских харчах сегодня. А тренировка была энергоёмкая.
— А вот хотел спросить… Ты раздаёшь энергию и другим это на пользу, а сам-то как себя чувствуешь?
— Вроде, нормально, — пожал плечами я. — Соли много теряю. Надо что-то типа «Есентуков» или «Боржоми» пить.