«Предок» заткнулся и мы благополучно спустились с горки не навернувшись. Спускаться всегда сложнее, чем подниматься. Даже по лестнице… А тут на мотоцикле…
— Спасибо за прекрасный вечер, — сказала Ирина, когда мы стояли у подъезда общежития. — Как-нибудь повторим?
— Отличный вечер! — сказал я, не отвечая ни её вопрос.
Терпеть не могу давать обещания
— Ты очень вкусная.
— А ты такой, э-э-э, плотоядный…
Девушка провела кончиками пальцев по моей голой груди, выглядывавшей из-под расстёгнутой рубашки. Было жарко.
— Мне было здорово. Давай ещё встретимся? — сказала она
— Я завтра на ТОФе. Обещал же. Приходите.
— Мы через неделю на Шикотан уезжаем. На практику. Там скучно будет. Сайра, сайра и сайра. Банки, банки и банки…
— Астраханцы, Астраханцы, Астраханцы… Калининградцы, Калининградцы, Калининградцы… усмехнулся я. — Может там женихов себе найдёте?
— А ты не жених? — спросила Ирина, хмыкнув.
— Точно, нет! Но, чтобы скрасить вам испорченное лето, посвящу эту неделю вам.
— Ну, хоть шерсти клок, — хмыкнула Ирина, скривившись.
— А мы на картошку в конце августа, — сменил острую тему я.
— В Данильченково? Вот там — точно, прощай лето. Глухомань… Даже пива нет и парней… И девушек тоже, кстати, нет. Только студенточки-малолеточки, которым и хочется и колется, да мама не велит.
Ирина неприятно рассмеялась. Расстроилась от моего прямого ответа, понял я. А что она хотела после первого свидания, задавая парню вопрос о женитьбе? Но я не был бы не я, если бы «обиделся» на женскую подначку.
— Потому и возвращайтесь поскорее со своей практики, — сказал я. — Буду скучать. Уже скучаю.
Ирина посмотрела на меня, грустно улыбнулась своим мыслям и, легонько толкнув меня ладошкой в грудь, попрощалась:
— Пока! Я, скорее всего, на море завтра не пойду. Не хочу видеть, как ты Надюху увозишь. Послезавтра приду.
— Вы только не вздумайте поссориться из-за меня. Я, — что? Пришёл-ушёл… А дружба на всю жизнь.
— Иди уже — умник, — толкнула она меня посильнее.
Глава 9
С мотоциклом моя «личная жизнь», хе-хе, кое-как, начинала налаживаться. А гормоны бурлили. Хотелось потрогать каждую молодую женскую, хе-хе, особь. Особенно красивую. Я ощущал себя растерявшимся шмелём, вылетевшем из леса вдруг на цветочную поляну. И ведь интересно же… Когда я под влиянием «предка» задумывался о мировых проблемах и о своём месте в них, о девушках я не думал. А как только послал всё и вся по известному адресу, жизнь заиграла красками и во мне забурлила молодецкая удаль. И я понял, почему политикой рекомендовано заниматься после пятидесяти лет. Хе-хе…
— Пестики-тычинки, блин, — думал я, катясь по городу в сторону набережной, едва не сворачивая шею, оглядываясь на перемещающиеся «цветы жизни». — Не-е-е… На пляж, на пляж… Скорее на пляж!
Надежда не пришла. Может и приходила, но тот «цветник», который окружил меня, её отпугнул? Просто, когда я приехал на ТОФ и отправился на «своё» место, то увидел, что вокруг него все другие места заняты девушками. Причём, увидев меня, они замахали мне руками, как старому знакомому. И не только замахали, но и позвали по имени:
— Миша! Миша! Мы тебе место заняли.
Хм! Мест и правда было маловато. Но не до такой же степени?
Как ни в чём не бывало, я поднялся по ступенькам и буквально протиснулся сквозь горячие, пахнувшие солнцем загорелые девичьи тела.
— Мы подумали, что тебе с нами будет интереснее, — сказала стройная шатенка.
— Откуда такие красавицы знают бренное имя скромного студента? — спросил их я, останавливая взгляд на груди, прячущейся в закрытом купальнике девушки, высказавшей общее предположение.
— От нашего тренера — Вячеслава Ивановича Коробова, сказала блондинистая красавица.
Я посмотрел на неё.
— Так вы ныряльщицы! — утвердительно кивнув, сказал я. — Смелые, и ловкие?
— И изворотливые! — сказала третья красавица — брюнетка.
— Или вертлявые? — спросил я, снимая рубашку.
— Вот это фигура, девочки! — выдохнула четвёртая, — русоволосая красавица. — Вячеслав Иванович не соврал. Есть на что посмотреть.
— Можно даже потрогать, хе-хе, — сказал я, стягивая тонкие летние японские штаны.
— Упакован он, как Ален Делон, и так же отлично выглядит, — сказала красавица постарше, где-то примерно лет двадцати трёх. Остальным было от силы двадцать.
— Вы меня на роль в фильме пришли агитировать? Ха-ха! — спросил я. — Из меня актёр никудышный.
— Ну, актёр-любовник из тебя бы вышел — что надо, — сказала ещё одна красавица, тоже русоволосая. — Или клоун.