Подсмотрев, я крутнул ещё и полтора оборота из задней стойки и на этом выступление закончил, сказав, что «надо передохнуть».
Отправившись на верхнюю скамейку трибуны, я потянул за собой девчоночий «хвостик». С удовольствием расположившись на скамейке животом вниз я расслабился, пытаясь успокоить боль в отбитых почках.
— Больно? — спросила «злючка».
— Есть немного, — признал я очевидное.
— Хочешь я тебе мазь наложу? Она и обезболивает и воспаление снимает. Наша докторица готовит.
— Было бы неплохо, — кряхтя выдохнул я.
Боль, действительно, словно ждала, когда я расслаблюсь.
— Меня словно лопатой били.
— Ты ещё легко отделался. Ты, похоже, хороший спортсмен. Иваныч говорит ты каратэ занимаешься?
— Восьмое месть на чемпионате мира взял в декабре в Японии.
Она быстро-быстро заморгала. На каком чемпионате мира?
— Э-э-э… Четвёртый кажется…
Пожал я плечами.
— Я даже не знаю, что такое — каратэ. Это как бокс, Иваныч говорил, только с ногами. У нас есть федерация по каратэ? Как ты туда попал в Японию?
— Сам поехал. У меня там картины выставлялись, в Токио. Вот я и записался. Так просто…
— Так просто записался и занял восьмое место на чемпионате мира? — сильно недоверчиво удивилась «злючка». — Вас там что, восемь человек было?
— Около двухсот, кажется. У меня было десять поединков и я их все выиграл.
— Странно… Почему тогда дальше не прошёл?
— Ногу сломал сопернику, а это карается дисквалификацией.
— А-а-а… это как в боксе за грязную манеру боя. Я люблю бокс. Даже тренируюсь с нашими парнями из «Спартака».
Она посмотрела на меня оценивающе.
— Да-а-а… Фигура у тебя как раз для бокса. Руки длинные… Приходи к нам в бассейн. Меня научишь каратэ.
— Зачем тебе? — удивился я.
— Чтобы не лезли некоторые, — сказала она неожиданно жёстко. — Вон, как эти, например.
На том месте, где «заседали» бывшие уголовники, с тех пор, как те исчезли, появились другие ребята, на первый взгляд «нормальные», но точно нет. Я за ними присматривал, опасаясь, что они тиснут мои вещи, и поэтому, когда прыгал или купался рюкзак оставлял кому-нибудь. Флибер подтвердил их связь с блатной шоблой, которую я разогнал, и приходилось опасаться от них подлянки.
Эти тоже вели себя развязно, особенно с девчонками, и выглядели более серьёзно на предмет физических кондиций. Флибер сообщил, что ребята имеют и связь с командиром отряда Халуай.
— Скорее всего — бывшие морские диверсанты, отслужившие срочную, — подумал я и ждал от них провокации.
Словно почувствовав, что разговор идёт о них, один из парней посмотрел в нашу со «злючкой» сторону и недобро ухмыльнулся и что-то тихо сказал. Другой парень заступил дорогу одной их «моих красавиц» и тоже что-то сказал и тут же получил от неё звонкую пощёчину.
— Началось, — подумал я. — Нашли они повод меня зацепить.
Ребят было пятеро и каждый из них был прокачан от души. Я наблюдал за ними и видел, как они отлично плавали, ныряли и перебрасывались мячом, чувствуя себя в воде, как рыбы.
— Максимальный уровень угрозы, — спокойным тоном сказал Флибер. — Если что, могу тормозить время.
— Если что, тормози, — согласился я.
— Только ты не очень в это время дёргайся, — попросил Флибер. — У одного есть огнестрельное оружие.
— Понятно, — сказал я и обратился к «злючке» беспрекословным тоном. — Вы все оставайтесь здесь. Пойду спасать вашу Веру.
Проскочив, как слаломист, мимо поднимающихся по ступенькам девушек, сначала улыбающихся, а потом удивляющихся моей маневренности, я мгновенно появился за спиной у получившего по лицу парня и услышал:
— Ну теперь ты, тупая курица, заплатишь. Мы тебя все хором иметь будем.
— Слышь, массовик-затейник, — окликнул я его. — Иметь или не иметь не тебе решать. Зачем девушек обижаешь?
Этот, получивший по лицу, имел то ли азиатские, то ли кавказские черты лица и повышенную лохматость тела. Он не сильно поворачиваясь выбросил левую руку кулаком в мою сторону и я, ещё не договорив, был вынужден отпрянуть.
— О! Вот даже как⁈ — сказал я, вытерев губы от брызнувшей изо рта слюны.
Он едва-едва не достал до моих зубов.
— Ну, извини, — продолжил я, ломая ему локтевой сустав.
Ребята были слишком круты, чтобы с ними играть в пятнашки. Лохмачь охнул, а я схватив Веру, метнулся с ней на ступеньку вниз. На простор, ха-ха. Туда, куда тут же скатились и «братки» и у каждого на предплечьях я заприметил точно такой же, как и у «Севы», якорёк.