Девушка действительно, бросила на аппарат трубку и метнулась в указанном ею самой направлении.
— Фух. Пошли в душ.
Приняв водные процедуры, совместив полезное с приятным, мы под звуки Женькиного «Рэйнбоу» выпили в зале кофе, которое я заварил в турке, а перед этим размолол в электро-кофемолке. Кофе «Арабика», привезённый из Японии закусывали хорошим французским сыром, купленным в спецсекции первого гастронома и печенюшками курабье, которые я любил из-за корицы. А Татьяна разглядывала скромное убранство нашей квартиры украшенное художественно изображённой японской сакуры на фоне синтоистских храмов.
— Вот не пойму… Мебель очень простая, а картины настоящие, аппаратура, пластов просто куча, сыр, кофе хороший, кофе-машина, заваривать умеешь… Комитетчики за тебя впряглись. Ты, э-э-э, вообще кто? Шпион?
Я улыбнулся.
— Ты забыла ещё мотоцикл — Ямаху и автомашину Мазда.
— Что? Какую автомашину — «Мазда»? Японскую, что ли?
— Да. Я студент, Таня, а не шпион. А ещё я неплохой рисовальщик картин, которые неплохо раскупаются в Японии. От этого чеки и валюта, на которую куплены некоторые вещи и продукты. Вот и всё.
— Так это ты нарисовал? — удивилась она, расширив глаза.
— Эти две — я. Эту, что в центре — отец.
— Какое диво-дивное. Я тоже хочу такие. Дорого стоят?
— Одна картина примерно — два миллиона йен. Снял с аукциона. Самому понравились.
— Это — шесть миллионов йен? Это много?
— Три машины или десять мотоциклов.
— Ява стоит тысячу. Офигеть! Десять тысяч рублей!
— Чуть-чуть меньше, но примерно ты угадала, где-то так.
Я удивился, как она легко «перевела» йены в рубли.
— Ты какой ВУЗ закончила, не ДВИСТ?
— ДВГУ, иностранные языки: английский, французский. А ты где учишься?
— В Дальрыбвтузе.
— Хм. Странный выбор. Ты же, как я понял, инструктор по спорту у комитетчиков… Почему не в институте физкультуры?
— А ты почему не в институте физкультуры? — спросил я.
— Я плохой тренер. Злюсь часто. Я балованная доевочка.
— Кем балованная? Отец у тебя строгий, вроде бы.
— Сама собой балованная.
Она потянулась, вытягиваясь в кресле.
— Может поспим ещё? — спросила она хитро на меня глядючи.
— Пошли поспим, — улыбнулся я. — Тяжёлый вчера был денёк.
— Родители не приедут?
— Не должны…
Улыбчивый оказался действующим сотрудником и майором ГРУ и он просто побоялся, что я отберу у его пистолет. А так вообще был не при делах и даже не видел никакой драки. Он вообще смотрел в другую сторону, а именно, — наверх трибун на дочку главы города Гагарова. Смотрел-смотрел, и вдруг его кто-то сзади по почкам, как шандарахнет. Он и осел, от острой боли, потеряв сознание. А потому, дал себя зафиксировать его же поясным ремнём.
Я при всём моём негодовании, его версию событий я подтвердил, так как он, и вправду, смотрел во время драки в другую сторону. А пистолет? Ну, что — пистолет? Мало ли куда человека занесло с пистолетом. Этого занесло позагорать. Ну, действительно, зачем ему было доставать оружие? Не убивать же меня прилюдно? Да и жалко было майора. Свой же офицер. Хоть и встрял в такие мутные делишки.
— Они вечно во что-нибудь встревали, — не выдержал добровольного заточения «предок». — Особенно в смутные времена. Гвардейцы кардинала, млять!
— Прикольное сравнение, — одобрил я. — А мы, значит, мушкетёры короля? Все в белом?
— Что-то вроде, — буркнул «предок» и снова отключился.
— Э-э-э… А вот скажи, Флибер, я бы сам смог с ними справиться?
— С двумя, ещё вполне возможно, но третий тебя бы достал. И бил он на поражение. Они, вообще, не могут бить иначе. Думаю, обычному человеку он переломил бы ключицу запросто. Ну, а у тебя бы был сильный ушиб от его удара кулаком. В его ударе килограммов пятьсот было, если пересчитать скорость на массу. А ключица ломается при ста двадцати. Вполне возможно, что он и артерию бы тебе мог порвать. Короче, простой человек прыгать с вышки в воду, потом бы долго не смог. Да и руками-ногами махать то же вряд ли Тебе он кость бы не сломал, но контузил бы достаточно сильно.
— Значит, мы правильно сделали, что замедлились.
— Однозначно — правильно. Ни к чему пижонство. Да и не знает никто, кто тебе время останавливает.
— Слушай, а как тогда на соревнованиях быть? Ведь если применять медленный тайминг, то это не честно? Неспортивно!
— Я не знаю, что такое спортивно, или неспортивно. Для меня важен результат. Но, я бы рассудил таким образом. Одинаковых спортсменов нет, правильно? Кто-то быстрее, кто-то медленнее. Можно сказать, что ты очень быстрый. Ведь бывают же такие самородки. Спортсмены, выпадающие из общего ряда. Феномены. Вот ты — такой. Ты, безусловно, можешь победить и без замедления времени, так, зачем оно тебе, если ты получаешь удовольствие от самого процесса, от победы? Но победить — ты просто обязан. А победить чисто, без дисквалификации, при японском судействе, будет очень сложно. Японцы — те ещё нацисты.