— Мне сказали. Потом.
— Тот офицер? Твой знакомый?
— Он начальник по физо в управлении. Я ему помогаю. Самбо-дзюдо… То сё… Мы просто вместе самбо занимались, — соврал я и продолжил «врать дальше». — А у меня всегда «прикладуха» хорошо получалась. А тут ещё и каратэ занялся. Вот он и позвал меня, погонять его сотрудников.
— Понятно… А мама сказала, что тебе ещё нет восемнадцати, это правда? — хмыкнула она.
— Правда. Это что-то меняет?
— Конечно меняет, — сказала Татьяна, привстала на локте и со вздохом продолжила. — Маленький ты для меня оказался. Я вон какая тётка взрослая. Двадцать три, а тебе… Так бы я тебя влюбила в себя, а теперь не стану.
Она снова вздохнула и поцеловала меня в губы.
— Сла-а-а-дкий.
Я обнял её прохладное от кондиционера тела, и притянул, положив на себя. Она почти совсем ничего не весила, зато я так ощущал животом её выпуклости груди, а лобком — её лобок. Она раздвинула и снова сдвинула ноги.
— Попался голубчик…
Мы «кувыркались» всю ночь, то отдаваясь друг другу, то засыпая, то снова отдаваясь. Наконец наступило утро. Ночь в июле только шесть часов, как поют «Цветы». Мы открыли двери, и в машину ворвался прохладный ветерок и шум волн. До среза воды мы не доехали буквально десять — двенадцать метров.
Здесь на берегу ручья палатки никто не поставил из-за крупного щебня. А нам в доме на колёсах, было всё равно. Даже удобно. Ноги ополоснуть можно от песка, прежде чем в машину лезть. Хотя, если «по маленькому» и отходить далеко не надо было.
Утро разбудило отдыхающих и отдыхающие сильно удивились, увидев нас в устье ручья. Увиделись и потянулись знакомиться. Мы же снова уселись в свою машину и, вернувшись на дорогу, проехали вперёд дальше на пляж к арке, что давала проход-проезд к дальнему пляжу. Ехать нужно было по песку и сквозь арку не ездили даже на мотоцикле, не то что на машинах. Зато ходили ногами. Я не был сам лично на «Трёх поросятах», а потому на арку хотел посмотреть и включив блокировку колёс, погрёб по песочку по самой кромке прибоя, где палатки не стояли по причине штормовой опасности.
До арки мы добрались но прямо в арке стояли чьи-то палатки, и проехать дальше мы не смогли. Все отдыхающие вылезли из палаток и смотрели на нашу машину. Лица у многих не предвещали ничего хорошего, то ли, по причине «усталости от нарзана», то ли, просто от сильного удивления, что машина по песку едет и не вязнет.
Перед аркой имелся участок без песка и я, выехав на него, благополучно развернулся и сказал Татьяне:
— А почему бы не остановиться именно тут, под скалой?
— Отличное место, только твоя машина сильно раскачивается.
— Ха! Ну да! Это не палатка. Зато, в машине у нас музыка и никто не услышит, как ты стонешь.
— Ага! И как ты пыхтишь!
Я посмотрел на девчонку нахмурившись.
— Критика? — спросил я.
— Обмен колкостями, ха-ха, — Татьяна улыбалась.
Я видел, что у неё прекрасное настроение. Я же был слегка утомлён ночными упражнениями.
Глава 11
Чуть выровняв машину по горизонтали, я поставил её на ручной тормоз.
— Купаемся?
— Купаемся. Но вещи. Не потянут?
Я показал брелок блокировки дверей и сигнализации, который у меня висел на верёвке на шее, как какой-то амулет. Водонепроницаемый белок, между прочим. Нажав его, показал, что двери блокируются и наоборот. Такой опции в Японских автомашинах не было пока Мазда не удовлетворила мои запросы, ха-ха…
Вода была очень тёплой. Не теплее, чем в Амурском заливе, но всё-таки, по нашим меркам — очень тёплая. Градусов двадцать пять, по-моему.
— Двадцать три, — сказал Флибер.
Ещё в море я обратил внимание, что к моей Мазде подтягивается группа ребят примерно моего возраста и чуть старше. Они осмотрели её со всех сторон, даже нырнули под днище, потрогали и попинали огромные «грязевые» колеса, подёргали двери. Когда сработала сигнализация, отпрянули и встали чуть дальше от неё и ближе к морю, явно ожидая нашего возвращения.
— Не нравятся они мне, — сказала Татьяна.
— Ты побудь пока в воде. Если к тебе кинутся — уплывай.
— День же… Не станут же они среди бела дня…
— Ведут они себя больно по-хозяйски. Местные, что ли? Так, какие тут местные? Не с Ямара же?
Я вышел из воды. Татьяна чуть задержалась.
Ничего не говоря, я попытался пройти к машине, но мне преградили дорогу.
— Что за тачка? — спросил самый старший парень, примерно лет тридцати на вид. Все они были поджарые, с явно выступающими хоть и не объёмным мышцами. Кто-то был и совсем помладше первого. Лет восемнадцати-семнадцати. Пацаны, короче.