— Всё равно они бог знает что уже думают. Так что мы теряемся?
Потом мы часа два поспали, а проснувшись Татьяна мне заявила, что ей тут не интересно. Ребята, де, не говорят о Байроне и не цитируют Флобера, а «долбят» каких-то деревянных баб и без умолку гогочат с плоских шуток. На что я ей сказал, что никто нас не заставляет ходить к ним в гости, и никто не мешает нам отдыхать по-своему.
Татьяна задумалась и узнала у меня, не буду ли я против, если она пойдёт познакомится с ближайшими соседями женского пола.
— Да хоть мужского, — сказал я и Татьяна нахмурилась.
— Значит, ты не будешь против, если я совсем уйду?
— Кхм!
Я посмотрел на неё. Понимая, что это чистой воды женская провокация, я отреагировал правильно.
— Ну, уж, нет! Я тебя привёз, а значит ты — моя. И я несу за тебя ответственность перед обществом. Поэтому потерпи мня, пожалуйста хотя бы ещё один денёк. Завтра мы с тобой поныряем, а вечером можем отправиться по домам.
— Но пообещай, что ты не будешь больше пить?
— Обещаю. Мне самому не понравилось.
— И пообещай, что ты меня не оставишь, если мне не захочется с ними сидеть и я уйду.
— Обещаю, Танюша.
Она грустно посмотрела на меня.
— Ты ни разу не сказал, что любишь меня.
Я мысленно вздохнул. Я, общаясь со своими «внутренними голосами», уже приучил себя очень многое делать мысленно, не выдавая эмоции «на гора». Это «предок» посоветовал избавиться от обезьяньих ужимок и дёрганий, чем я грешил с малолетства.
— Танюш, это такое ответственное слово, которой произносить нужно сильно подумавши. Мы с тобой знакомы совсем недолго и только присматриваемся друг к другу. Тем более, что я не уверен, что у тебя ко мне вдруг возникли такие глубокие чувства. Нас свело вместе опасные для жизни события и ты решила у меня переночевать, просто не захотев ехать домой и выслушивать нотации родителей. Сейчас мы имеем то, что имеем.
— А если у меня будет ребёнок? — спросила она, потупив взгляд.
Я вздохнул.
— Если будет ребёнок, будем пытаться воспитывать вместе.
— Значит, ты на мне женишься?
— Хм! — я улыбнулся. — А куда я денусь⁈
Она тоже улыбнулась.
— Значит, ты меня любишь?
— Любовь не возникает внезапно. Она созидается. То, что возникает внезапно — страсть, которая потом может перерасти в любовь, или не перерасти.
— Ты говоришь, как мой папа. Тому тоже нравится рассуждать на эту тему.
— Значит — он мудрый человек, — сказал я. — Вылазим? Хочу купаться!
Мы вылезли из машины и не оглядываясь на «пиратский лагерь» отправились в море. Солнце уже опустилось за сопки правого берега бухты и становилось прохладно. Зато вода оставалась тёплой и приняла нас благосклонно. Набегала совсем небольшая волна. Под ногами был мягкий песок, в который было приятно зарываться пальцами.
Мы поплавали в собственное удовольствие. Вылезли, обмылись пресной водой, переоделись и, переглянувшись, отправились ужинать. Ребята обещали накормить нас пловом из мидий, гребешками, крабами и какой-то «волшебной» ухой, но оказалось, что крабы куда-то уползли, а гребешок на глубинах до десяти метров весь выбрали. Поэтому на ужин была скоблянка из свинины и трепанга, которого здесь было «навалом».
Скоблянки наварили удивительно много — целый огромный котёл, поэтому насытились все. Пока мы спали, приехали «двое на мотоцикле». В одном я, благодаря своей феноменальной памяти в виде Флибера, «узнал» Диму Боковина, тоже сдававшего экзамены и поступившего на наш факультет. Оказалось, что он тоже жил на станции Угольная в посёлке Трудовом.
Другим парнем был Табакин, которого по другому и не называли. Они привезли много водки, от которой я сразу отказался, а поэтому, сославшись на Татьяну, застолье покинул, включив им над столом электричество, в виде четырёх лампочек, повешенных на столб, волшебным образом появившийся во время нашего сна в дырке деревянной катушки. На него же был повешен и аккумулятор-распределитель. «Пиратский лагерь» заиграл огнями.
Мы же с Татьяной снова отправились в свою машину. Вернее, к своей машине, возле которой расстелили один большой и толстый надувной матрас на котором и расположились. Благодаря морю комаров почти не было и мы лежали блаженствуя и усваивая много-много съеденного белка.
— Говорят, хе-хе, трепанг — очень полезен для мужчин, — сказала Татьяна. — Стимулирует гормоны.
— Хм! Так то, для мужчин. Я-то ещё вьюнош. Могу и сам с кем хочешь поделиться гормонами. Хочешь, с тобой поделюсь?