«Пираты», слушавшие наш с Геннадием разговор, заржали.
Достав из рюкзака две соты, я сложил их, и получил спутниковую тарелку диаметром шестьдесят сантиметров. Сложил опору, подключил к рупору приёмник, усилитель, аккумулятор. Взял по компасу направление и выровнял антенну относительно горизонта. Контрольная лампа показала, что приём присутствует, и я включил телевизор.
Экран засветился мгновенно, и мы увидели очень чёткое изображение котёнка Тома, гоняющегося за мышонком Джерри. Палатка, как только Тому «прилетело» от Джерри, тут же взорвалась от хохота.
— Это у них тестовый спутниковый телевизионный канал, на котором японцы крутят одни мультики. Без перерыва круглые сутки.
— Ха-ха! Ну ты и выдал, Мишка! — прокричал Григорий мне в ухо, так как от хохота десяти лужёных глоток расслышать ничего было невозможно.
— Ты, Михаил, не перестаёшь удивлять, — настороженно проговорил Геннадий. — Это разрешено? Смотреть Японию?
— Но ведь не запрещено? Ты такой указ или закон читал? Нет! Значит можно.
— Такая техника должна быть сертифицирована.
— Гена, какой ты нудный, — сказал Гришка. — Сейчас Мишаня соберёт всё и уедет. Боишься, иди, звони «куда надо». Но, думаю, если его спокойно отпускают в Японию и разрешают привозить машины и такое оборудование, то у него там всё схвачено. Так ведь?
— Ну, не всё схвачено, но многое.
Я, и правда, продемонстрировал комитетчикам такой приёмник, привезённый из будущего, как будто Японский, привезённый из настоящего. Григорьев, поблагодарив за содействие и пожав руку, отправил приёмник в Москву, негласно разрешил пользоваться для приёма телепередач. Вот я и пользуюсь.
— Ты, Гена, не переживай. У меня есть на её эксплуатацию устное разрешение самого начальника управления Григорьева. Техника не секретная, но лучше в эту тему глубоко не лезть. Если что, я тренирую его сотрудников. У меня даже есть специальная корочка, но тебе я её не покажу. Потому, что нельзя. Указание начальника, кто засветит, у того она изымается. Это я так, к слову.
— Ладно, закончили, — буркнул Геннадий.
— Сразу видно взрослого человека, — заржал Гришка. — Прежде чем пукнет, пять раз обернётся.
— А что в этом плохого? — спросил старший брат у Гришки.
— А то, что нам пох*й, да Мишель?
— Пох*й бывает больно, — снова буркнул Геннадий.
— Давай его по отчеству называть? — предложил Гришка.
Он был немного навеселе. Да и все были навеселе. Я же, выпив штрафную рюмку, водку больше не пил.
— А как его по отчеству?
— Максимович, как и меня.
Со светом и с телевизором было веселее. Застолье переместилось в палатку и оттуда то и дело доносились новые и новые вулканические выбросы хохота.
Нужно ли это было мне? Наверное, да. Мне, почему-то, было приятно, что им было приятно. Лето было в самом разгаре, а холодильника у ребят не было. Да и с телевизором и мультиками стало намного веселее. Тоже, то ещё удовольствие просто бухать на природе. А так, глядишь, и меньше выпьют, засмотревшись в беготню животных. Здоровье сберегут. Гришка рано должен умереть. Да-а-а… А был он мне, или будет, самым верным другом.
Ржач раздавался до утра и продолжался весь день и снова всю ночь. Некоторые, и правда, прекратили пить. Кроме Тома и Джерри японцы крутили и Микки Мауса и другие мультфильмы Уолта Диснея. Я тестировал у себя дома эту антенну неделю и знал, что мультфильму станут повторяться на третьи сутки.
Поэтому я рисовал и нырял, путешествуя по пляжу, народ развлекался мультфильмами и бухал. Кто-то уезжал, кто-то приезжал. Неизменными оставались Гришка с братом и я. Потом уехали и они, а у меня закончились краски и оргалит. Поэтому уехал и я, забрав только телевизор с антенной. Генератор с морозилкой и палатку ребята обещали увезти после закрытия сезона к бабушке Григория в Трудовой.
— Пусть Гришкина бабуля пользуется морозилкой. Да и генератор может пригодиться. Мало ли? — сказал я Табакину, и уехал.
[1] Питомза — сетки-сумки для добычи.
Глава 14
Двадцать пятого августа мы — абитуриенты, уезжали в совхоз Данильченково и отец подвёз меня до железнодорожного вокзала на машине. Почему-то считалось, что нас могли ещё и не принять в институт, если мы себя плохо проявим в сборе картофеля. Где связь между картошкой и сданными на «отлично» экзаменами? Не понятно.
После того, как «предок» исчез, растворившись, как сказал Флибер, в ноосфере, мне стало одновременно и скучновато, и спокойнее. Ещё мне стало интересно наблюдать за людьми. Раньше они все казались если неодинаковыми, то очень похожими. Теперь, особенно после «Трёх поросят», я видел в людях различие.