— Да? — удивился я. — Да и пофиг!
— С нами, короче, делишься, для других у нас «Прима» найдётся, — сказал Федько.
— Самый лучший в мире ВУЗ — наш любимый Дальрыбвтуз! — вдруг закричал «Кура» басом. — Ура!
Студенты откликнулись недружными «ура» и скудными аплодисментами.
Выпил Федько. Налили мне. За две недели я «прокачал» свой организм на счёт восприятия алкоголя и полбутылки водки уже усваивал без особого ущерба для мировосприятия. Вино тоже пил, но его контролировать получалось сложнее. Поэтому второй стакан портвейна осушил наполовину.
— Спортсмен? — спросил с улыбкой Федько.
— Самбист, — кивнув, подтвердил я. — Но я вообще плохо перевариваю алкоголь. Организм отторгает. Только продукт перевожу. Так, что много пить, — не имеет смысла.
— О! Нам такие товарищи нужны, да Андрюха? — сказал Федько и подал стакан для «нолива».
Так мы сидели и смотрели на собирающийся студенческий отряд. Кура мне стал наливать «по чуть-чуть», буквально «по капле», чтобы я: «не отрывался», — как он сказал, — «от коллектива».
Мне было весело. Я с удовольствием смотрел на девчонок и мальчишек, впервые отрывающихся от дома и вступающих во взрослую жизнь. Всматриваясь в их детские лица, я пытался угадать, что твориться у них в голове. Кто-то приехал на площадь сам, кто-то с родителями, кто-то из девчонок, даже плакал. Где-то бренчала гитара, и звучала песня «Несёт меня течение». То и дело вулканизировали взрывы хохота. Атмосфера стояла чудесная, как и погода. Я тоже вытащил сигарету и прикурил. Для коммуникации, как говорил «предок», разведчик, в нужный момент, и запьёт, и закурит. Для коммуникации. А для меня сейчас коммуникация — это самый главный двигатель моего прогресса. Почему-то я так для себя решил.
Курьянов вёл себя, как заправский тамада. Он совершенно не стеснялся кричать шутки-прибаутки и в рифму и без. Мне даже поначалу стало неловко, что мы сидим, как «три тополя на Плющихе» и на нас абсолютно все обращают внимание. И самое главное — видят, что мы «бухаем». Хотя, откос не был сильно освещён… Это нам всех было очень хорошо видно. Трамвайная остановка, фонари… А на нас свет не падал. Он падал на площадку с памятником, а мы оставались вроде как в тени. Поняв, это я расслабился.
Однако скоро все засуетились, потому, что гнусавый голос информатора что-то объявил. Мы, естественно, не поняли, что, но поняли, что надо выдвигаться на третий путь. Да и мои «Касио» показывали «двадцать три ноль-ноль».
— И часы у тебя Японские? — спросил Кура и дёрнул головой. — Светятся в темноте… У меня тоже командирские были. Утопил. В смысле — искупал.
— В этих я на тридцать метров ныряю.
— Сила! Ну, пошли!
У Федько был простой туристический брезентовый рюкзак, к которому была прикручена куртка. У Куры был коричневый дерматиновый чемодан с хромированными уголками и двумя откидными застёжками, перетянутый ремнями. В нём продолжали звякать бутылки.
— Ты на месяц запасся? — спросил я.
— Да, ты что? За ночь и выпьем! Там всего-то десять бутылок осталось. Был ящик. Две выпили.
— Эх, места на третьей полке не останется. Надо было на перроне ждать.
— Там бы не побухали. На перроне менты пасут. Дежурный сразу бы наряд вызвал. И отчислили бы нахрен! Ха-ха! Нас с таким богатством на руках в вагон внесут. И лучшие места предоставят.
Когда мы вошли в вагон, третьи полки были уже заняты.
— Кто примет троих сирых и убогих, с «тремя топорами»? — крикнул Кура, позвякивая чемоданом, поднятым на плечо.
— Сюда-сюда! К нам идите, к нам! — закричали сразу из трёх купе.
— Вот и решена проблема, — сказал Курьянов, широко улыбаясь.
Он снова стал сыпать шутками, которые пересказывать у меня не поворачивается язык. Матерился он вертуозно и не стеснялся присутствующих в вагоне девушек. Я же, поняв, что с ними мне будет тяжко, прошёл мимо и увидев огромные голубые глаза какой-ть малявки, улыбнулся ей и спросил:
— У вас можно присесть девочки?
— А у мальчика хорошее вино для девочек есть?
— Естественно. Токайское сгодится?
— Сгодиться.
— А на гитаре мальчик играет? — спросила большеглазая.
— Немного, — ответил, кивнув головой, я.
— Тогда проходи, садись.
Посудой звенели изо всех купе, по вагону пополз винный букет сложного содержания.
— Так, товарищи абитуриенты! — раздался в вагоне гром небесный. — Кто попадётся на распитии спиртных напитков вылетает из института не попав на первый курс и не испытав всех тягот учёб. Ребята уйдут в армию, а девушки пойдут работать на завод. Всем всё понятно?