— Правильно! — крикнули с разных сторон.
— Есть ещё предложения по кандидатуре руководителя «Прожектора»? Нет? Значит — выбран единогласно. Помощников я себе отберу самолично. А активные корреспонденты нашей студенческой газеты будут награждаться разными подарками.
Я оглядел студиозусов. Они смотрели на меня, словно заворожённые.
— Ещё какие-то темы для обсуждения имеются?
— Нет, вроде! — крикнул Курьянов.
— Тогда стихийный митинг предлагаю считать закрытым. Ура, товарищи!
— Ура-а-а-а, — заорали ребята и девчата и разбрелись по делам.
— Кхм-кхм! — проговорил руководитель. — Ловко у тебя, Михаил, получается с народом общаться.
— Так я ж комсоргом школы и членом крайкома ВЛКСМ больше года был. Да и тренирую ребят и взрослых. А там, если «сопли жевать» результата не добьёшься.
— Понятно. А про стенную газету… Ты и правда — художник?
— Член союза художников СССР.
Я протянул ему большую красную книжицу. Её рассмотрели.
— Нам повезло, значит? А какую корочку ты показал поварихе?
Я расстегнул карман и продемонстрировал чёрные буквы.
— Я инструктор по физподготовке в краевом управлении.
— Понятно. Ну разве можно так пугать трудящихся?
— Меня спросили кто я такой, я и показал. А пугать можно и нужно. Чтобы не обирали бедных студентов. Мы ещё и ОБХСС вызовем, если надо будет.
— Тогда они просто уйдут. То готовить будет?
— У нас есть желающие занять их места. Донцов, например…
— Да-да… Они подходили… Ну, что же… Молодец.
Он протянул мне руку. Я пожал вспотевшую ладонь.
— Ватман дадите? И ещё бы место, где можно было бы разложиться…
— Пошли. Здесь в клубе есть комната художника-оформителя.
— Прекрасно.
Комната художника находилась на втором этаже, надстроенном в церкви уже в советское время, естественно. Это было очень просторное помещение, пригодное для написания транспарантов, разложенных на полу во всю длину.
— Очень удобная комната, — подумал я. — Тут и ночевать можно.
— Тогда я сюда свои краски перенесу и приступлю…
— Вот тебе ключ. За порядок отвечаешь! Не курить, не пить. Не дай, кхе-кхе, пожар. Со светом тут плохо. Света тут нет совсем. Электропроводка слабая отключили.
— У меня автономное освещение от аккумуляторов, заряжаемых от солнечных батарей.
— Что? Каких батарей?
— Солнечных. Я покажу. Газетой придётся после полей заниматься, поэтому придётся сидеть после отбоя. Но со светом я разбирусь.
— Покажешь, что это.
— Обязательно покажу.
Я сбегал в барак за красками и другими художественными принадлежностями. Курьянов бренчал на гитаре, Федько не было. Другие спали или лежали на спине, «завязывая жирок», то есть накапливая калории.
— Ну, ты, Миха и выдал! Ещё бы немного и пошли бы сельсовет брать, кхе-кхе…
— Сельсовет брать никто бы не пошёл, ибо сие — есть власть, наша, народная и я бы даже сказал, кхе, социалистическая.
Курьянов даже бренчать струнами перестал.
— Вот можешь ты, Миха, так сказать, что задумаешься о смысле жизни. Ты газету рисовать?
— Да, Андрюха. С тебя и начнём освещать нашу студенческую жизнь. Нарисую, как ты шваброй в поезде работал. И не обижайся. Так надо.
Курьянов посопел-посопел, потом спросил:
— Хоть похожа себя буду?
— Ещё как, — хмыкнул я, вспомнив его отвисшую нижнюю губу с кровавыми потёками, и опухшее лицо.
— Ну, тогда — ладно.
Пришлось сначала рисовать стенд с надписью «Комсомольский прожектор». Хорошо, что нашёлся хоть и старый, но уже загрунтованный. Я его отмыл и приколотив к «штатному месту возле двери 'клуба» под навесом, оставил сохнуть.
На ватмане я набросал картинки, которыми описал наш путь из Владивостока в Данильченково, на которых персонажи не безмолвствовали, а активно общались. Были там и мы втроём, сидящие на склоне, и Курьянов выкрикивал «лозунги». Правда целиком фразы не вмещались, а потому после первых двух слов, чаще всего, шло многоточие.
Курьянов был мной нарисован в виде огнедышащего дракона со шваброй. Очень, между прочим, похожий на настоящего Курьянова: с таким же большим красным носом алкоголика, ха-ха… Ну, ничего… Подписей под картинками не было. Критикуемый предупреждён.
Акт об «отсутствии присутствия» был приклеен мной к листу ватмана «намертво» имеющимся у меня каким-то супер японским клеем. Все картинки и акт я обработал лаком против сырости и вывесил ватман на стенд, прикрепив качественными японскими кнопками. Пришлось сгоняв Флибера несколько раз в параллельный, иллюзорный, хе-хе, мир. Самому идти туда было вредно. Мог там и задержаться на пару недель. А мне нужно было собраться и приготовиться к трудовым «подвигам». Может, через недельку-другую, я и устрою себе расслабон, но не раньше.