— Ух ты, какая машина! — сказала девушка, уверенно усаживаясь на переднее сиденье, откидываясь на спинку и вытягивая ноги в дорогих импортных сапогах. — Ну, чего ты? Поехали уже!
Я захлопнул «варежку» и стронул машину с места.
В этом году зима стояла совершенно бесснежная и мы домчались до моего дома минут за двадцать. Зато потом «пилили» через весь город часа полтора. Лариса жила на улице Кирова. Аж возле мореходного училища, где, кстати рядом стоял лодочный гараж дядьки Саши — младшего папиного брата. И куда мы неоднократно ходили, чтобы порыбачить с лодки. Да-а-а… Выкидывает же коленца жизнь. То окна, где живёшь, выходят на тюрьму, то на дом, хе-хе… Диалектика…
— Тебе когда её отдать? — спросила девушка, стоя в двери своей квартиры на шестом этаже.
— У мамы есть ножная. К этой она так и не привыкла. Говорит, слишком маленькая и скорость стежка она не чувствует. Поэтому…
Я пожал плечами.
— Когда исчезнет надобность…
— Ты так странно выражаешься… Как диктор телевидения. Ну, спасибо тебе. Пока. Сяду прострачивать платье.
— На вечере встретимся?
Девушка улыбнулась.
— Куда я теперь денусь? Первый танец твой.
— А я думал все. Может, за тобой заехать на машине?
— Не надо заезжать, — нахмурилась она. — Я не люблю машины.
Я понял, что у неё есть парень. Ну, да и ладно. Парень не стенка, можно и подвинуть. Тем более парень, который ушёл в армию. Виртуальный парень… Я «помнил» её историю и чем она закончится. Она должна хорошо закончиться. Кхм-кхм… Для меня и для неё, да. Свадьбой она должна закончиться. Правильно! А чем ещё? Ведь это была моя единственная во всех мирах жена. Будущая жена…
— Однако, как бы не сорвалось… Мало ли? Один шанс из тысячи… Ведь это был тот мир в котором я уже имел машину, которые она так не любила, потому что её отец разбил купленную в долг Волгу ГАЗ-24. А сейчас отрабатывал долги на севере. И от того в их благополучной до этого семье возник разлад матери с отцом. Не отразится ли наличие машины на наши отношения, внеся необратимые, зеркальные, так сказать, последствия.
Так думал я, едучи по городу в котором вдруг пошёл первый за эту зиму снег. Уже стемнело. Ксеноновые фары Мазды освещали дорогу, а снежинки суетились по лобовому стеклу, пытаясь убежать, ускользнуть от резиновых дворников.
— Вт и начался основной период жизни, — сказал я сам себе. — Кончилось детство.
Я сидел на теннисном столе в фойе перед конференц-залом. Как и ещё несколько ребят. На мне были надеты не обычные для моды этого времени не расклешенные американские джинсы и рубашка. Обе вещи изготовленные фирмой Ливай Страусс. На ногах были коричневые, почти оранжевые, со шнуровкой, туфли Саламандер. Синий с оранжевым сочетаются на контрасте. Не расклёшенных джинсов на рынке этого времени вообще не было и мои вызвали немало пересудов на потоке.
В конце концов общественность сошлась на том, что мужская фигура так выглядит естественнее, чем в широких траузерах. Сейчас, вообще-то, мода предпочитала огромный клёш свыше тридцати сантиметров и ботинки на платформе и толстом каблуке. Я моду парней имею ввиду, если что. Я попробовал поносить такое, не пошло. Не красиво. Да и собьют с копыт, не отмашешься. Как устоять на десятисантиметровых ходулях? Купив в каком-то двадцать первом веке эти джинсы, я даже обрадовался, что где-то такие есть. Мода семьдесят восемь тире семьдесят девять мне не очень нравилась.
Лариса появилась как то неожиданно. Я всё поглядывал и поглядывал на лестницу, по которой спускались студенты, надеясь её увидеть, но, вроде, отвернулся на секунду, и вот она уже на её середине. В лёгком, совершенно не зимнем, розовом шелковом платье и накрашенная совершенно волшебным образом Тёмно-русые волосы локонами спадали на плечи, каблучки белых туфель-лодочек, сидящих на ей точёных ножках цокали по каменным ступеням.
Молния промелькнула между нами. Она сошла вниз и мы взялись за руки. И некоторое время молчали. Похоже и она почувствовала этот разряд, который ударил меня прямо в сердце.
— Сумасшествие какое-то, — подумал я и спросил у Флибера. — Что это было?
— То редкое явление, когда людей связывает сила, — просто ответил он.
— Значит, мы точно будем вместе? — спросил я с колотящимся сердцем.