В Союзе Художников мне предлагали сделать копии тех моих картин с горой Фудзи, что я оставил в Японии, и передать их нашей Приморской картиной галерее, но я предложил написать другие. Все интересанты согласились. Вот мы и поехали в Японию сразу после нового года, когда Фудзи была другой, более зимней.
Заснеженная гора Фудзи, искрящаяся розовым в свете восхода или заката, мне больше понравилась. Отцу нравилась цветущая сакура, но цветущей сакуры не было. Маме нравилась Япония, и Японии было много.
Потом, я оставил их одних на горно-лыжной базе, с которой в Токио ходил автобус, а сам вместе с Тиэко и Тадаси по моему японскому паспорту улетел на Тайвань, где мы совместили полезное с приятным. Мы согласовали дальнейшее развитие нужных мне производств, и заодно покатались на яхте и поныряли. Вода на юге острова была двадцать три градуса, воздух прогревался до двадцати одного. Самое то, для отдыха. А ныряли мы, естественно, в костюмах.
Я «тупо» привёз из будущего образцы экипировки и, пообещав поставлять необходимые материалы и фурнитуру, попросил Тадаси договориться о дополнительном отводе земли. Причём, с условием того, что в будущем на этой земле встанут цеха более технологичных производств. А пока и консервы с одеждой тоже должны неплохой доход приносить. Пока Китай не «проснулся». А «проснётся», мы и тут их перегоним. Но мне главное, чтобы, кхе-кхе, костюмчик сидел. На наших и гэрэушных спецназовцах, да. Да костюмчик не простой, а огне- и бронестойкий. Из полиамид-имида и с бронепластинами от первого до пятого класса защиты.
— Ты воевать собрался, Мичи? — как-то спросил Тадаси
— Желаешь мира, готовься к войне, — неопределённо ответил я. — Мне скоро идти защищать Родину. Хочу служить комфортно и надёжно.
— И где ты собираешься служить? — улыбаясь, спросил Тадаси.
— Куда Родина направит, туда и пойду. Но лучше куда-нибудь на границу.
— Ты говорил, у вас в институте военная кафедра и вам дадут офицерские звания. И не оправят на службу.
— На границе с Афганистаном не спокойно. Американцы и англичане размешивают дерьмо в Афганской бочке.
— Да. Я тоже не люблю американцев. Их в Японии мало кто любит, но мы вынуждены терпеть их присутствие, их базы. Япония маленькая. Нам тяжело.
— Так часто бывает, — покивал я головой. — Трудно сохранить суверенитет даже большой стране. Вон, Китай взять… Тоже сколько времени был под англичанами, американцами и французами. Только с приходом народной власти стал независимым. Так и теперь к нему лезут…
— Так ты не ответил на мой вопрос про твое намерение воевать. И не говори мне, что ты собрался передать это снаряжение вашей армии. У них совсем другая форма. Это форма войск специального назначения. Ты собрался служить в вашем спецназе? В Афганистане? Это очень опасно, Мичи. Боюсь, что на войне даже твои способности предвидеть события могут тебе не помочь. Или ты рассчитываешь на что-то другое?
Тадаси снова так сощурил глаза, что не понятно, как он видел сквозь узкие щёлочки. Моё молчание могло расстроить Тадаси и я вынужден был ответить.
— Ты, папа-якудза, уже давно понял, что я не только предвижу события, но и могу блуждать между мирами. Оттуда многие вещи, что я привожу и пытаюсь здесь производить. Или делаю вид, что произвожу, переклеивая этикетки. Но я простой человек, не демон и не дух и преследую вполне конкретные человеческие цели.
— Не дух, это хорошо, а то, что простой… Кто тебе поверит, Мичи. Я знаю, что ты не только спас, но и вылечил своего отца. А у него было сердечное заболевание. Серьёзное сердечное заболевание. А теперь он, как молодой, гоняет по горкам. И, главное, что ты за него не опасаешься. И я себя хорошо чувствую после твоих массажей, и дедушка Рёките, и Тиэко не болеет, слава богине Аматерасу. И, надеюсь, твой сын будет так же здоров, как и мы все.
— Хм! Всё в руках богов! — сказал я. — Но, как у нас в России говорят, на бога надейся, а сам не плошай. Будет так, как будет.
— Так точно, — кивнул головой Тадаси.
— Маленькому Мичи скоро будет годик, и он уже уверенно ходит. У него очень крепкие мышцы. Спасибо тебе.
— Пусть, всё-таки, больше ползает.
Я хоть и укрепил (совсем немного) своему сыну кости, связки и мышцы, но, как это скажется на его дальнейшем развитии, не знал. Мы с родителями приехали в Японию, в первую очередь, посмотреть на сына и внука. Сейчас сын вместе с Тиэко дрых после сытного обеда в каюте, а русские бабушка с дедушкой, утомлённые недельным общением с неожиданно свалившимся на них «счастьем», отдышивались в горах под январским небом Японии.