Я начал с попыток увидеть Ларису, но почему-то увидел Васю с Филом, что-то обсуждающих. Ха! Меня обсуждающих! Услышать я их не услышал, но прекрасно всё понял. А обсуждали они, как мне по башке настучать и ломануть моё жилище. Именно по «башке»… Вот суки! Правильно учили в спецназе: не оставляй недобитых врагов и тем более никогда их не жалей.
Не, ну, всё равно — хорошо. Ведь увидел же угрозу!
Да-а-а…
А ещё я увидел местных «ребятишек» лет двадцати от роду, и узнал в них тех же «бутыльковских». Они, оказывается, тренировались не только бить, но и убивать. Тренировались в подвале одного из домов верхней Сахалинской. И тоже обсуждали меня. Но пока без цели физического на меня воздействия.
Во, как! А я и не знал, что у нас тут твориться на районе?
Как-то постепенно я «втянулся» в созерцание этого мира и к вечеру научился контролировать не только потенциальную угрозу, но и видеть тех, кто просто обо мне думал. Таких оказалось не мало. И я был сильно удивлён, поняв кто это.
Глава 7
— А видеть вокруг простыми глазами, нельзя, да? — спросил я, когда вполне освоился в обращении с новыми способностями.
— Ну, во-первых, то, что ты называешь «простыми глазами» — не совсем «простые глаза». И даже совсем не простые глаза. Ты же не видишь, а принимаешь сигналы от наблюдателей, которых ты можешь перенастроить — сказал Флибер.
— Наблюдатели, это созданные мной сгустки силы, которым приданы нужные мне функции.
— Ух ты! — поразился я. — Дроны-шпионы⁈
— Скорее — датчики. Они почти не могут перемещаться в атмосфере, но их очень много. А в космическом пространстве энергии много. И некоторые настроены, не только как локационные спутники, но и как спутники связи. За пределами атмосферы больше силовых потоков, поэтому там они более функциональны.
— Ничего себе! — восхитился я.
— Не пойму, чему ты удивляешься? Как бы я, по-твоему, осуществлял контроль этого и иных миров. Да и переходы… Без, э-э-э… У вас их называют — плазмоиды… Без, э-э-э… Ну, короче, всё в них. Это такая форма жизни, живущая вне времени и пространства. Она не очень интеллектуальна, но совсем не агрессивна, а потому используется более развитыми энергетическими формами жизни, как инструмент и источник энергии.
— Они — вокруг нас⁈ — удивился я.
— Не совсем. Плазмоиды обитают в космосе. Там их движение можно упорядочить командами. Вот они и летают вокруг вашей планеты практически сплошным слоем, хе-хе, в п ять километров. Я стянул их со всей солнечной системы. От них поступает энергия для тех сгустков силы, что нужны мне в атмосфере.
— Очень сложно, — покрутил головой я. — Зачем такие сложности?
— Ну а как, позволишь контролировать процессы во всех параллельных мирах? Да и не дают они распространяться этой заразе дальше вашей Земли.
— Какой заразе? — насторожился я.
— Параллельность миров существует, но её стараются избегать. Они создают ошибки при перемещении в пространстве. Раньше было такое. Очень давно. И параллельные миры запрещены общим решением разумных рас.
— А у нас? — удивился я.
— У вас получилось случайно, и скорее всего из-за этого «зайца», что б ему ни дна ни покрышки. Ведь параллельность миров не предполагалась. Предполагался твой переход в прошлое твоего мира. И он произошёл в штатном режиме. Правда, планету, на всякий случай окружили плазмоидами.
— Ни фига себе! — удивился я. — Грамотные у тебя, э-э-э, хозяева.
— Грамотные, — вздохнул Флибер. — Только, почему до сих пор не вмешались? Не понятно.
Мы помолчали. Я закончил утреннюю тренировку, позавтракал, собрался и поехал на занятия. Близился чемпионат мира по кёкусину. Надо было снова начать готовиться, а значит — нырять в будущее и нанимать инструкторов, но уже по кёкусин каратэ. А может и стоило провести настоящие поединки, чтобы наработать навыки выведения противника из рабочего состояния.
Я бил маваси гери, поднимая колено прямо перед собой, а потом, за счёт хорошо растянутых связок таза, разворачивал ногу и двигал колено во внутрь по дуге и опускал его вниз. Поэтому траектория ступни получалась почти прямолинейной. Только в самом конце она начинала двигаться в сторону челюсти, поражая её сбоку. Это всегда был железобетонный нокаут. Так как удар был неожиданным. На чемпионате по сётокану три поединка я выиграл именно таким ударом. Точно так же я бил и лоукики, вворачивая свою ногу в ногу противника за счёт увода колена вовнутрь.