Хоть я и имел свободное посещение, но на физкультуры я ходил. Я вообще любил физкультуру. Я жить без неё не мог. Что такое было заложено во мне? От отца это было или от кого? Но я с детства мог, как говорила мама: «гонять собак» с утра и до позднего вечера. А в спорт я влюбился тоже с самого раннего детства. Бассейн, коньки, лыжи с отцом, я осваивал лет с пяти.
Сегодня сдавали легкоатлетические нормативы и играли в баскетбол. Мы с детства играли в двадцать одно или в пятёрки на площадке, где имелись на трубных конструкциях и баскетбольные щиты с кольцами. Поэтому попадать в оные я напрактиковался хоть с места, хоть с разбега. Да и в школе волейбол, баскетбол и ручной мяч, были любимыми развлечениями.
Вот и в институте, я неплохо помогал нашей сборной, исполняя роль разыгрывающего. Моя скорость и хоккейный опыт позволили мне постепенно занять постоянное место в сборной. Мой невысокий по баскетбольным меркам рост, компенсировался способностью быстрого принятия решений и неплохим владением мяча. Я «читал» игру на несколько ходов вперёд, мгновенно оценивал ситуацию, находил открытых партнёров и отдавал пасы, которые разрезали оборону противника. Но и сам я довольно успешно атаковал кольцо с дальних расстояний.
Ещё я удачно бегал за институт на длинные дистанции и не очень удачно на короткие. Не мог же я и на длинные и на короткие расстояния бегать одинаково хорошо. Пришлось выбирать, в чём себя позиционировать. Однако из студенческих нормативов я не выбегал за второе место, пропуская вперёд себя Женьку Мартыненко, который даже уехал на какой-то чемпионат в город Талин. Мне эти чемпионаты были не нужны, а Женька жил бегом. В смысле, этим видом спорта жил.
Вечером в читалке я помог Ларисе с начертательной геометрией, отвёз её домой. По пути мы подвезли её маму, работающую в магазине, дома попили, привезённый нами чай с плюшками, напечёнными Аллой Михайловной ещё с утра. После этого я поехал домой и перенёсся в будущее, где и пробыл около месяца, отдаваясь подготовке к чемпионату мира по кёкушин карате.
Там тоже можно было заниматься с Флибером контролем миров, так как энергетические сущности: плазмоиды и атмосферные энергетические датчики существовали во всех мирах сразу. Именно поэтому переходы между мирами осуществлялись с их помощью. Единая энергия — была единой сутью любого множества параллельных миров. Понять это было сложно, но я понял главное и как-то сам, своей волей перенёсся в одни из выбранных мной миров. Их можно было листать, словно книгу, а потом перенестись в ту точку, которую выбрал. Это оказалось очень легко и просто. Так легко, что я, появившись на каком-то берегу, какого-то моря, какого-то мира, даже рассмеялся и прямо в одежде бросился в воду.
Чемпионат мира по кёкушин каратэ я выиграл, победив во всех семи схватках нокаутом. Всего участвовало около двух сотен спортсменов. Я никому не дал по себе даже ударить. Все атаки я встречал ломающими локтевые и коленные суставы блоками. Прямые удары в колено в кёкушин каратэ запрещены, но ведь я не атаковал, а защищался. А блокирующих техник в шотокане было предостаточно. Просто, э-э-э, мало кто их доводит до того силового и скоростного совершенства, до которого их довёл я.
Между прочим, я и был с самого начала заявлен как мастер шотокан-каратэ, которой откликнулся на призыв самого Масутацу Ояма поучаствовать в его «чемпионате мира» и показать превосходство шотокан-каратэ над кёкусин-каратэ. Я выступил и доказал, продемонстрировав совсем не те «танцы стиля шотокан», о которых везде говорил и писал Ояма.
— Послушай, Флибер, — сказал я, как-то сидя вечером у камина в своём домике своего мира на берегу моря.
— А почему мы не можем окружить Джона и заставить «сучность» из него выйти. Есть, ты говорил, какие-то капсулы?
— Ты же, хе-хе, хотел, что бы он «похоронил» Лондон, — «хехекнув» переспросил Флибер.
— Да, это я так… Погорячился. Лондонцы-то в чём повинны? Там же шесть миллионов жителей. Жалко.
— В войнах у вас погибало больше мирных жителей, — философски заметил Флибер. — Это ведь может предотвратить многие жертвы в будущем.
— Не-е-е… — засмеялся я. — Я не готов становиться «вершителем» судеб.
— Странный ты… То ты готов стать «вершителем», то ты не готов… А если бы Женька уже вчера «распилил» ядро атома и Лондон взлетел бы на воздух? Ты бы переживал?
— Хм! Наверное, да! Но не сильно! Мне Женьку жалко. Я его хочу спасти.
— Хм! Во-первых, — это уже не Женька, а Сашка из другого мира, которого ты здесь не встретил, и скорее всего не встретишь. События здесь и сейчас, из-за этого Сашки, пошли наперекосяк. Да, так наперекосяк, что даже мне свести их к известному результату будет довольно сложно.