Лист опал. Было прохладно. Ребята, одетые в куртки, сидели с срубе с крышей из брезентового тента, построенном вокруг костра.
— Грамотно, — подумал я и произнёс. — Тук-тук-тук. Вы, как три поросёнка и серый волк, ха-ха…
Из сруба они выползали медленно. Глаза уже не горели азартом. Но всё ещё светились злобой.
— И сейчас разговаривать бессмысленно, — подумал я и вздохнул.
Видимо по моему лицу Макар понял, что я сейчас исчезну, и вскрикнул:
— Стой! Что ты от нас хочешь?
— Я? Что хочу? — спросил я и подумал. — А ведь действительно, что я хочу от них? Их не переделать? Запугать? Может быть? Но и то, вряд ли. Этих двух пацанов Макар с Фролом зимой съедят. Тут сомнений быть не может. Зверюги, видно же. Но и без Макара с Фролом они не выживут. Подкинуть им инструменты и пусть тут живут. С какого ляда? Кончить их? Лариска догадается. Ведь не появятся они там в Корсакове. Даже и после неё. Всё равно как-то узнает.
— Хочу, чтобы вас там не было, — сказал я. — Не место вам среди людей!
— Самых худших нашёл⁈ — бросил с вызовом Макар. — Так поверь, мы не худшие там.
— Да, за бабу он свою впрягся! — крикнул парнишка, что выглядел побойчее.
Другой совсем сидел скисший и даже из «сруба» не вылез.
— Так ведь⁈ — продолжил бойкий.
— Правильно сказал. За девушку свою и за её подруг, что вы обесчестили.
— Мы только по согласию их жарили, — скривился Макар. — Кто их насилу на мотоциклы сажал. Это только эту… Твою… Ларису… Слишком уж она гордая была.
— Она и сейчас гордая. Мы с ней женимся на следующую весну, — сказал я зачем-то и вдруг добавил. — А вы тут сдохните. Пожрёте друг друга от голода. Уже сейчас трахаете друг друга? Как там у вас присказка есть: «Лучше нет влагалища, чем очко товарища?». Ты же сказал так, Фролу, Макар? Глядя на его задницу.
Я показал пальцем на «бойкого» и, улыбнувшись, подумал, что отмотаю я еще месяца на два вперёд здешнюю историю.
— Чего⁈ — возопил «бойкий», но меня там уже не было.
— Может матрицы им подправить? — подумал я, но тут же себя остановил. — С какого? И что потом? Они раскаются? Пойдут в храм, покрестятся, станут праведниками, а то и святыми. Так, что ли? Не-е-е… Я не Христос, чтобы отпускать грехи.
Я думал недолго. Сутки. Именно столько хватило самому забитому додуматься зарубить всех подельников. И его я вернул. Обратно в Корсаков. И он пошёл в милицию и во всём сознался. Что зарубил топором, да. Где зарубил? В каком-то ином мире, куда забросил их какой-то колдун.
— Они спали у костра, а я их зарубил, — сказал он, но место показать не смог.
Зато это место нашла милиция. Недалеко от того, где их встретил я. В лесочке туда и следы колёс вели. Я прокатился на Ниве и на Яве, да. Стёр свои отпечатки. Про Ларису этот тип почему-то забыл. Просто перенеслись в другой мир, жили в нём до холодов и он, де, понял, что его хотят съесть. Вот и зарубил.
Правильно всё рассказал. Как сделал, так и рассказал. Всё как по писанному. В той матрице, что ему Флибер внушил прописанному, да… Парня в «дурку» определили. Но это самое лучшее, что я для него мог сделать. Ничего… Подлечат и годика через два выпустят.
А Лариса про них даже и не спрашивала. Забыла напрочь. Её, кстати, меньше всех в милиции мучали. Пока то, пока сё, пока искать ублюдков начали. А тут и четвёртый пришёл с повинной. Нормально всё получилось…
Глава 13
В этом мире сентябрь сменился, естественным образом, октябрём. Как это не банально звучит, а для меня, последовательность бытия этого мира успокаивала. А то, напрыгаешься по мирам из зимы в лето и голова идет кругом. Мне же тоже приходилось с дедушкой Рёките по прошлому прыгать. Ну, а как же учиться? Только самому попробовать и посмотреть.
Якудза нашли мне старые, в реальном мире просроченные, но настоящие документы (серьёзная организация) которыми я и пользовался. Вы бы видели глаза дедушки Рёките и папы Тадаси, когда на вопрос, какие мне будут нужны, я сказал спасибо и спросил:
— А можно я заберу все. Если вдруг они вам понадобятся, верну.
Эти два умудрённые жизнью человека только склонили головы в почтительном поклоне, когда я спросил:
— А ещё древнее нет документов?
— Найдутся, — ответил дедушка Рёките и спросил. — Неужели ты можешь и в те, более давние времена, переместиться?
Я только кивнул, улыбнувшись, а они поклонились ещё ниже.