— Вы уже были в гостях у Белоцерковских? — спросила девушка, выходя из кареты и осматривая огромную усадьбу из белого кирпича.
— Был ли я здесь? — усмехнулся мужчина, подавая руку жене, и неспешно ведя ее ко входу.
Он кажется задумался, только поэтому молчал пока они шли по длинной дорожке от ворот до террасы. Мужчина не проронил ни слова, чему-то улыбнулся, кивнул на двери, как вдруг они распахнулись, и Катерина увидела Бориса. Он громко рассмеялся и поспешил навстречу им, разведя руки.
— Это было ожидаемо, раз вы не ответили на мой вопрос? — спросила Катерина, подняв взгляд на Тимофея.
— Это было очень ожидаемо! — отвечая на вопрос жены и кидая в лоб Борису эту фразу, ответил мужчина и обнял друга здоровой рукой.
— Катерина Федоровна, — кивнул Борис и пригласил гостей в усадьбу.
— Рада вновь вас видеть, Борис Васильич. Прекрасная усадьба!
— Так вы знакомы? — удивился Тимофей.
— Относительно.
Мужчина хотел что-то ещё спросить, но его перебил Борис, задавая следующий вопрос:
— Так, а что с твоим плечом? Анна Дмитривна рассказывала очень эмоционально моей матушке, а я не понял.
— Расскажу, но не при даме! — Тимофей поцеловал Катерину в щеку.
Они прошли в усадьбу, где было множество женщин в шикарных платьях и мужчин в разноцветных кафтанах, слуги, услужливо подливающие вино тем, кто этого желал, а дети, коих было предостаточно, сидели, окружив нянечку. Взгляд Катерины тут же уловил Ивана Георгиевича, он стоял у глобуса посреди огромного зала, собрав вокруг себя зевак, которые не успели ещё напиться, и что-то громко рассказывал. Анны Дмитривны не было видно среди массы людей, а Георгий сидел в окружении дам и молодых людей. Тимофей с Борисом сразу же отправились куда-то, оставляя девушку в одиночестве.
— Позвольте, — услышала Катерина знакомый голос и обернулась на миловидного мужчину.
Высокий с тонкими черными усами и в праздничном мундире. На его лице появилась легкая улыбка, как только Катерина подняла на него глаза. Его взгляд с неким прищуром блуждал по её лицу. Мужчина поклонился. Что-то в нем показалось ей до боли знакомым.
— Толик? — не веря в то, что это было правдой произнесла Катерина, позволяя ему помочь снять шубку. — Это ведь ты!?
— Анатолий Романович Тарханов! — отрапортовал он, кивнув, затем подал Катерине руку и повел в самый центр зала.
— Постойте... я боюсь, что...
— Мы встречались, верно. — Кивнул он, взяв у слуги два бокала и один протянул девушке.
— Благодарю. — В горле пересохло, и Катерина сразу же сделала глоток. — Значит, то были вы? Но как?
— Очень странно... страшно и совершенно непонятно, где и как я оказался. После такого не суждено и умом тронуться. Кажется, с вами произошло то же самое... только вы выглядели иначе.
— Вы тоже там были совсем другим, а здесь... я восхищена! Но... как вы вернулись? Как вам удалось вернуться? — девушка должна была это узнать, как вдруг взгляд мужчины потемнел, он сделал большой глоток вина и выдохнул.
— Я – умер... Когда вы побежали, все кинулись за вами. Мне удалось выждать удобный момент, я давно заметил за окном хлипкую лестницу...
— Пожарная лестница... — выдохнула Катерина, сделав небольшой глоток вина.
— ...спустился быстро, там не так высоко было. А потом побежал... но... — ему тяжело давался рассказ не из-за эмоций, а из-за того, что он явно не знал слов, но девушка и без того понимала все.
— Вы выбежали на проезжую часть? Туда, где снуют... эм... железные кареты?
— Да! — кивнул Толик, но затем улыбнулся и провел рукой по полосам. — Зато теперь я здесь! Я дома и больше не возвращаюсь в тот ужас...
— Больше не возвращаетесь, значит... Это прекрасно!
Теперь девушка была уверена, что в случае повторного возвращения домой, она сможет вернуться обратно, вот только... Что если это не сработает? Это ведь Толик из своего мира попал в чужой, а Катя родилась в этом самом - чужом. То ли алкоголь, то ли положение, в котором пребывала девушка, отзывался дрожью в коленках. Она извинилась и поспешила куда-нибудь, чтобы присесть, но к ней вовремя подскочил Тимофей. Как всегда вовремя, и казалось, что он будто бы уловил ее плохое самочувствие. Он приобнял жену и провел к креслу, притом заглядывая в самые глаза.
— Дурно?
— Зря пила вино... Нужно было воздержаться. Вряд ли ребенку пойдет это на пользу. — Слукавила Катерина, ведь рассказывать настоящую причину ее «недуга» было равносильно тому, чтобы сдаться в психбольницу.
— Наоборот, Катерина Фёдоровна. Красное вино - от малокровия, белое - для крепости костей. Отец всегда и всем это твердит.