Катерина не слышала о чем именно говорили мужчины, но они ругались... пару раз были слышны смешки Георгия и Бориса, а дальше лишь голоса. Когда раздался выстрел девушка вскрикнула и привстала, пытаясь выглянуть что происходит, как вдруг дверца кареты открылась, и она вновь увидела Тимофея.
— Я отправил Георгия Иваныча домой, чтоб он предупредил матушку и лекарей. Вам больно, Катерина Федоровна? Милая моя... — он взял девушку за руку и поцеловал ладонь. — Простите ли вы меня? Я не должен был впутывать вас в свои дела... это ужасно... он будет наказан, я клянусь вам! Борис Васильич и Анатолий Романыч отправились созывать ранний совет, вместе с этими скотами! Их накажут, милая моя!
— Я думала, что умру... сначала было страшно, потом больно... а теперь я словно рвусь на части... — крепче сжав руку мужа, Катерина не сдержала надрывного вздоха.
— Сейчас мы вернемся домой, и вам станет лучше! — он вновь покинул карету.
— Лучше мне станет... ну да... — произнесла вслух девушка, продолжая изнывать от боли.
Карета тронулась, а это значило, что через короткий промежуток времени, Катерина будет под присмотром лекарей, да и Анна Дмитривна будет рядом. Главное перенести боль, которая не позволяла даже вздохнуть спокойно. Девушка мучилась, обхватывая живот руками и по-прежнему продолжая молиться, лишь бы стало хоть немного легче.
22
Крик младенца наполнил серые стены старого поместья Браницких жизнью. Солнце пробилось сквозь густые тучи и теперь ярко светило в окно, заставляя всех щуриться то ли от яркости, то ли от недосыпа. Все же случившееся ночью оставляло свой след на лицах большинства. Если бы не Мещерский малыш смог бы родиться вовремя, а так... была большая вероятность того, что он не поживши может покинуть этот мир. Крохотный комочек, который успокаивался только в руках матери, был слишком крохотным, но на удивление бодрым. Это и радовало. Катерина не смогла долго любоваться младенцем, потому как повитуха подхватила его и потащила к тазу с водой, которую подготовила Настенька. Его снова принялись купать. Он кричал, размахивал ручками и ножками, но тетка будто бы не замечала этого. Ловко завернула его в какую-то тряпку, вытерла, переложила в пеленку и передала подоспевшей Анне Дмитривне.
— Павлуша... — мурлыкала она, покачивая младенца из стороны в сторону.
— Анна Дмитривна, позвольте взглянуть на него, — улыбнувшись произнесла Катерина, протянув руки к женщине.
Та смерила девушку строгим взглядом, отступила к двери и как бы невзначай бросила:
— Вам нужно отдохнуть, Катерина Фёдоровна. Вот и отдыхайте! А как отдохнете, успеете насмотреться.
Это поведение Анны Дмитривны стало поводом для беспокойства. Катерина поднялась с постели и хотела пойти за женщиной, но столкнулась с Настенькой. Она остановила ее и что-то начала говорить о том, что нужен покой, да и вообще стоило бы отдохнуть, после родов. К тому же какой стресс для организма. Но девушка чувствовала себя лучше, если это можно было так назвать. Ночью было тяжело, а теперь... теперь оставалось только наслаждаться материнством.
Все же вернувшись в постель, Катерина попыталась отвлечься. Грудь невозможно ныла, жгла и болела. В таком состоянии невозможно было ни заснуть, ни просто лежать. Нужно было занять себя чем-то. Попросив принести любую книжку, девушка принялась ждать, как вдруг в покои вошел Тимофей. Он бережно держал в руках сверток, который совсем недавно унесла Анна Дмитривна. Мужчина улыбнулся, увидев то, как взбудоражилась Катерина. Как она напряглась и вытянулась, желая взглянуть на наследника. Тимофей обошёл постель, подходя ближе к жене и присел на самый край.
— Вы так и не отдохнули... неужто Аксинья не помогла вам с... сыном? — девушка видела, как сложно ему давались по сути новые слова.
— Павлуша сначала кричал, потом немного поспал, затем Аксинья его вновь искупала... а потом пришла Анна Дмитривна и забрала его у меня. Сказала, чтобы я отдыхала. — Девушка взяла сверток в руки и взглянула на лицо младенца, оно казалось совсем неестественным и слишком уж пухлым.
— Матушка заботится о вас.
— Вздор! Она оставила меня без ребенка! — повысила голос Катерина, отчего Павлушка зашевелился, но продолжил спать. — Нельзя так поступать... Тимофей Иваныч, я итак пережила... кошмар!
— То что вы пережили - это очень грустно, но не критично.
— Наш ребенок мог умереть, вы это понимаете?! — выдохнула девушка, прижимая маленький комочек к груди. — Думайте что хотите, но я не собираюсь ни минуты тут оставаться! А если этот мерзавец опять осмелится сюда прийти? Мы же не можем так рисковать! Наш сын слаб, ему нужен покой и вообще, пора бы уже жить отдельно от ваших родителей! Они так и норовят влезть в нашу семью...
— Прекратите! Это дом нашей семьи. — Брови Тимофея сошлись на переносице, и он тяжело вздохнул.
— Вы путаете свою семью и нашу с вами. Прошу вас, покиньте покои, мне нужен отдых!
— Вы ведете себя неподобающе жене!
— Я не хочу, чтобы моего ребенка забирали каждый раз, когда кому-то вздумается. И я не хочу подвергать себя и сына опасности.
— Григорий Алексеич отправится в ссылку, вы его больше не увидите, поэтому я не вижу смысла в ваших словах. — Сказал Тимофей, проходя по покоям, после чего сел рядом с Катериной, обнимая её. — Простите мне мою грубость, я просто испугался... ночью, когда я увидел, как граф Мещерский обращается с вами... я чуть сам не умер...
— Вы выглядели совершенно спокойным.
— Я безумно испугался... Просто... когда я вижу, что вам что-то или кто-то угрожает, я злюсь на вас... — он тяжело вздохнул и взглянул на девушку. — Злюсь от того, что вы не бережете себя.
— Вы - глупец... — прошептала Катерина, поглаживая его по щеке. — Я не хочу с вами ругаться. Но то, что Анна Дмитривна...
— Она лишь хотела, чтобы вы отдохнули, не более. Уверяю вас, что теперь ни вам, ни нашему сыну не угрожает никакая опасность!
— Что ж... Тимофей Иваныч, отнесите Павла Тимофеича к его бабушке, а мне и в правду нужно немного отдохнуть...