— Нашёл, что искал? — нагло спрашиваю я пересохшими губами. Обвожу их языком, немного приходя в себя от своего охрипшего голоса, который сразу не признала. В ответ он поднял свою пирсингованую бровь в удивлении, не отводя своего мутного взгляда от моих губ. Не ожидал от меня подобной смелости? На, гад такой, лови! Я ещё и не такое умею! Мило расплываюсь в улыбке от его искреннего замешательства. Длилось оно недолго…
Он схватил мои руки и поднял их над головой, удерживая запястья одной своей огромной ладонью. Зачем? Я и так не шевелилась, позволяя ему лапать себя, где заблагорассудится.
— Давно нашёл, — отвечает Эрик как-то двусмысленно, всё ещё разглядывая мои губы. — Сама отдашь или залезть туда, где лежит пропуск твоей сестры?
— Какой пропуск? — снова удивляюсь я, дёргая плечами в недоумении.
А он, не церемонясь со мной, одной коленкой упирается мне прямо между бёдер и нежно проводит фалангами двух пальцев своей левой руки по моей скуле, которая тут же загорелась огнём от его прикосновения. Я открываю свой рот, собираясь что-то сказать. Но не могу! Ничего не приходит в голову! Она пуста, как кастрюля в моём холодильнике. А Эрик наклоняет голову ниже и дышит мне в ухо, трётся носом о щеку, где только что были его пальцы. Спускается ими к подбородку, затем к шее. Мой глубокий выдох. А он снова гладит меня вдоль ключицы, отчего мои глаза закрываются сами собой. Я уже, по-моему, совсем перестала дышать, затаив последний вдох где-то глубоко в груди, куда и движется его рука. Его мозолистые пальцы уже обвели ободок материи топа сначала правой груди, затем перешли на левую… И… Коултер медленно запускает их за белый ворот прямиком к моему лифчику. Матерь Божья! Мурашки бегают по всему телу, как ошалелые! Клянусь, я вся промокла между ног после этих незатейливых действий с его стороны. А он будто почувствовал всё это! Ещё крепче прижал свою ногу к моей пещерке и начал немного надавливать на неё, потирая ТАМ своим накачанным бедром. Твою ж мать! Я готова была кончить прямо здесь и сейчас! И полностью одетая! Вот это номер!
— А, вот и она, — шепчет он мне прямо в ухо, хватаясь губами за золотые серёжки на мочке, отходя от меня, махнув картой Джанин у моего носа. Молчу, как дура! Срочно нужно что-то сказать, а то подумает чего.
— Э-э-э, руки! — запоздало говорю я. И кому сказала, спрашивается?! В отчаянье закрываю глаза, понимая, что эта фраза должна была быть сказана ещё тогда, когда он начал меня обыскивать. Но ведь сама же спровоцировала его на все эти действия.
— Не бойся, принцесса! Ты не в моём вкусе, — хмыкает он, шепча мне эти слова прямо в лицо.
Резко открываю глаза. Что? Чего? О чём он говорит? Ничего не понимаю. Только тяжело дышу, опуская свои руки, которые больше никто не держит. «Что это было, нахрен?» — думаю я, глядя на удаляющуюся широченную спину Эрика Коултера. Опять это слово: «Принцесса»! К чему оно вообще?! Раздражение приходит на место возбуждения. От его последней фразы снова прошиб холодный пот, но уже не приятный, вызванный вожделением, а отвратительный такой, липкий, который прошибает до самых костей, вызванный ужасом!
— Кретин! — шиплю ему вслед и, быстро развернувшись на пятках, плетусь к лифту. Люди снуют туда-сюда, нервно поглядывая в мою сторону. Видели, что ли, это дивное представление? Ну, и на здоровье! Ничего такого там не было, наверное. Опускаю голову, так, на всякий случай, скрывая свои бесстыжие глаза, и, ускорив шаг, практически бегу до своего кабинета.