Резко распахивается дверь, и меня обхватывают татуированными руками и прижимают к сильному телу. Сердце моё колотится то ли от пережитого страха, то ли от близости мужчины, находящегося рядом. Он тоже дышит тяжело. Я ощущаю, как воздух рвано вырывается из его рта и опускается мне на макушку, грея мои мокрые волосы. Я понимаю, что моя грудь прижата к нему и наши тела разделяет только его одежда. Я чувствую его нервозность, мощь и что-то ещё. Боюсь поднять свой взгляд выше и увидеть его серые глаза. Боюсь, что поплыву ещё больше, наброшусь на него и изнасилую прямо тут на мокром и скользком кафельном полу ванной. От себя я такой реакции не ожидала. Ну никак!
— Ты совсем ненормальная? — спрашивает он, разглядывая меня, чуть отстранив от себя.
— От-т-твер-р-рнись… Пж-ж-жалста, — прошу я. А у меня от холода зуб на зуб не попадает, и трясущимися руками пытаюсь прикрыть свои «ценности». — Эрик! — возмущаюсь я, когда он ухмыляется и поднимает вверх свою проколотую бровь, сверкнув своей бусиной от штанги, продолжая рассматривать меня.
— Как скажешь, — говорит он, закатив свои серые глаза, и протягивает мне через голову махровое полотенце, которое висело на крючке двери.
— Что с водой? — спрашиваю я, укутываясь в такую мягкую материю, потихоньку согреваясь.
— А что с ней? — удивляется Коултер, поведя плечами. Я его чуть подталкиваю вперёд к выходу и хватаюсь за его руки, чтобы не завалиться снова. Чувствую, как тело его напрягается, стоит моим пальчикам дотронуться до его кожи. — У тебя обе ноги левые? Или тебе просто нужен повод, чтобы меня полапать?
— Вода — холодная! — недовольно произношу я, игнорируя его нелепую шутку про мои прекрасные ноги, одёргивая свои руки от него.
— Ты сколько там просидела? — спрашивает Эрик, выходя из ванной. А я чувствую чудесный запах, который будоражит мои рецепторы и звериный аппетит. Краем глаза замечаю на столе еду. Много еды. И мясо, и пюре, и овощи, и фрукты. Уже всё разложено по мискам и тарелкам. Ещё стоят бумажные пакеты с чем-то, но мне уже плевать. Плевать, что я стою практически голая перед малознакомым мужчиной, прикрытая только одним полотенцем. И не просто мужчиной, а лидером фракции. Красивым лидером. Жрать хочу, сил нет! Кинулась бы сразу на еду, но статус и этикет не позволяют. «Не перед Эриком!» — думаю я, хватая кусок отбивной прямо руками и откусывая побольше. Вижу улыбающуюся довольную моську напротив. Просто охуеваю от своего самоконтроля. — Присаживайся! — говорит мне Коултер, отодвигая мне стул. Я хватаю вилку и начинаю есть с общей тарелки пюре, присаживаясь на так любезно предоставленный лидером стульчик. А он стягивает свою мокрую майку, кидает на спинку стула и присаживается на него, расставив ноги в стороны. Я аж чавкать перестала, разинув рот от представшей предо мной картины. Как же он хорош собой!
— Так почему вода холодная? — снова задаю я этот вопрос с набитым ртом, глядя на Эрика, который сидит напротив и неспешно накладывает себе еду в большую тарелку, которую взял с моего шкафчика.
— А какая она должна быть? — хмыкает он. — У тебя пятнадцать минут, потом автоматическая подача горячей воды выключается. Бойлер нагреет её часа через три. Это тебе не «Эрудиция», тут воду нужно заслужить.
— Но почему? — не понимаю я.
— Что «почему»? Почему заслужить? — снова смешок с его стороны. — Ты на лидерском этаже. В казармах она подаётся только вечером. Так что скажи «спасибо» и за это.
— Ну, спасибо! — выдаю я. Эрик протягивает мне бутылку пива, которое достаёт из пакета, что стоит на столе. Себе берёт такое же и делает глоток. А я смотрю на него и часто моргаю. Потому что вижу ухмылку, которую мужчина хочет скрыть, отсёрбывая пенное. Потому что пиво-то — моё любимое! И он знает это! Знает меня! Всё знает! Его лукавый взгляд, движения, голос, прикосновения… Мне всё так знакомо! И не потому, что я сотню раз видела его на голографических экранах, транслирующих новости. Я знаю его намного ближе, чем мне казалось до этого! И это настолько правда, как-то, что меня зовут Энн. Эрик сидит, облокотившись о спинку стула, и смотрит на меня. Ждёт. Понял, что я в замешательстве от осознания этой догадки. Он знает, о чем я думала. Знает, потому что добивался этого. Он хотел, чтобы я всё вспомнила.