— Попридержи свой поганый язык, Ники! — недовольно рявкнул Мэтью, ущипнул её за сосок, что та взвизгнула.
— Так что ты собираешься делать, Мэт? — спрашиваю уже я. Нахера встряла в их любовные игрища? Вот же дура! Но дебильное любопытство снова взяло надо мной верх.
— О-о-о, сладкая моя. Что и планировал, — говорит он, подходя ближе ко мне, — распылю газ, загрязню водосток, оставив себе один чистый резервуар, чтобы люди смогли за небольшую плату и уважение ко мне брать себе немного питьевой воды. Остальным вколю сыворотку. Если не поможет, уничтожу всех недовольных. Вот и всё.
— Так же все, кто не сможет тебе заплатить, просто погибнут! — прошептала я.
— А ты точно не дивергент, родная? Слишком сердобольная для эрудита ты вышла, — произносит Мэтью, присаживаясь на корточки напротив меня, разглядывая моё лицо. — Такова жизнь, сладенькая! Это называется «Естественный отбор»!
— Ты не можешь так поступить! Там же сотни детей! А изгои? Им нечем тебе платить! — возмущаюсь я, задергав скованными в наручники руками.
— Мне нужна армия, а это отребье будет работать не за деньги, а воду. Мне этого будет достаточно. У меня будет власть и сила! Присоединяйся ко мне, Энни! Вместе мы создадим империю! — говорит он, трогая меня за колени и двигая свои руки вверх по моим ногам прямо к развилке. От отвращения к нему и его действиям хочется блевать и спазм стягивает моё горло.
— Ты это мне обещал! — заорала Николь, подбегая к нам, в очередной раз спасая меня от надругательства и позора. Хотя такого козла и обблевать не жалко.
— А-а-а, ты ещё здесь? — цыкает Мэт. — Пошла во-о-он! — зашипел он.
— Но… — возражает Ники.
— Вали! — подскакивает на ноги Донаван, сжимая кулаки. Николь медленно отходит назад, выставив руки вперёд. Страх пляшет в глубине её карих глаз. Она боится его. — Уходи, Ники, потом поговорим! — командует он ей.
Та недовольно удаляется, оставив нас одних. А я громко сглатываю слюну от ужаса. В горле неожиданно пересохло. Страх накрыл меня с головой. Этот Мэтью совсем был не похож на того, кем хотел казаться последние два месяца.
— Мэтти, ОСВОБОДИ меня! — говорю я, выделяя желанное слово, чтобы надавить на человека напротив. — Пожалуйста, Мэт!
— Отсосешь мне, тогда я подумаю над твоим предложением, — произносит он, мерзко улыбаясь. Видимо, ему понравилось моё удивлённое лицо, так как он согнулся и припал к моим устам. Он целовал меня совсем не так, как это делал Эрик. Его губы жёсткие, требовательные и противные. Мне до тошноты неприятны его прикосновения и поцелуи. Его поцелуи не вызывают во мне трепета в груди и желания раздвинуть ноги перед этим человеком. Мне противно. Противно настолько, что ужасная тошнота новой волной подкатывает к моему горлу.
— Ах ты, с-сука! — орёт он, отскакивая от меня, когда я кусаю его. Языком он слизывает кровь, что выступила на его нижней губе, и неожиданно растягивает их в ужасающей ухмылке. Его приятные черты искажаются и становятся просто отвратительными. — Ты всегда была недотрогой, принцесса. Я разводил тебя на секс почти четыре месяца! И вот, когда ты наконец сдалась, на горизонте появился этот гребаный Коултер! А мне ведь было хорошо с тобой! Не пойму, чем ты зацепила меня, но предлагаю тебе последний раз последовать за мной. В любом случае я добьюсь своего! «Бесстрашие» окружили люди Николь, и твой Эрик давно сдох! — выплюнул он последние слова.
— То есть у меня нет выбора? — спрашиваю я.
— Почему же? У тебя есть выбор: либо я, либо смерть! — произносит Мэтью и смеётся.
— А как же Миа? — снова задаю я вопрос.
— Миа, Миа… Она нас больше не побеспокоит. Эта дура залетела. Я не хотел от неё детей. Я выбрал для себя, с которой хотел создать семью, — отвечает Донаван. — Ну-ну, не переживай за неё. Она теперь в лучшем мире. В том, где она больше не помешает нам.
— Боже, Мэт, ты болен! Остановись, прошу! — произношу я не в силах сдержать слёзы.
— Вы все считаете дивергентов больными! Скажи мне, где расположена центральная система резервуаров! — неожиданно заорал он.
— Дивергент — это не болезнь! Но ты — болен! Мэт, Алан хороший врач, он поможет тебе, — пытаюсь я успокоить психа напротив. А он смеётся. Громко и надрывно.
— Этот недодоктор? В пизду его! — орёт он.
— И тебя туда же! — слышу я голос Эрика за его спиной, и выстрел, прогрохотавший совсем рядом, оглушает меня, потом ещё и ещё один. Слышу, но не вижу ничего, потому что глаза мои зажмурены. Я только чувствую, как моё лицо обдаёт теплой липкой жидкостью и острый металлический запах бьёт прямо в нос. Я резко распахиваю глаза и вижу, что в груди Мэтью в области сердца образовалась небольшая дыра, прорвав чёрную униформу бесстрашных, из которой густой струйкой медленно стекает кровь. Неожиданно глаза его стекленеют, и он оседает на колени, затем падает на бок, выпустив изо рта последний вздох. Поднимаю глаза на бледного Эрика. Он подбегает ко мне и садится на корточки, хватая моё лицо в свои огромные ладони. Вытирает мне рот и впивается в него губами. Поцелуй быстрый, но чувственный, будто проверяет, жива ли я. Мне больше не страшно! Он опять спас меня! Мой лидер!
— Энни, милая, я снова думал, что не успею. Не пугай меня так больше, прошу тебя! Договорились? — шепчет он мне прямо в губы и снова целует. Но я не отвечаю в этот раз. Почему? Я… Я просто всё вспомнила! Всё-всё до мельчайших подробностей! И Мэтью, и Эрика, и разговор с Кристиной, и про его задание. Я — и есть его задание! Мы были вместе несколько месяцев, а он мне ничего не сказал! Он не чувствовал ко мне ничего, просто выполнял поставленную перед ним задачу. Втёрся в доверие, соблазнил, чтобы быть ближе и в любой момент мог выяснить у меня всю доступную информацию. И всё на этом. Видимо, за эти несколько секунд воспоминаний, всё отразилось на моём недовольном лице. — Энни?
А у меня слёзы из глаз бегут ручьём, размазывая кровь Мэтью по всему лицу.
— Развяжи! — требую я, сжимая губы в тонкую линию.
— Детка, — произносит Эрик, вытирая мне мокрые дорожки, оставленные жгучими слезами.
— Я всё вспомнила, — шепчу я и смотрю лидеру прямо в глаза. Не пойму, что вижу в них. Боль? Осознание? Разочарование?