— Но я сама приехала к ним, — Реджина с удовольствием пила кофе, — я давно хотела познакомиться с Кевином.
— Я думаю, если вы завтра придёте, вы обязательно познакомитесь, — только начала мать, как услышала, как открывается входная дверь, — а вот и Эмма пришла.
Женщина встала и пошла из гостиной, чтобы встретить дочь.
— Эмма, здравствуй. А к тебе…
— Мама, прошу, не сейчас. Всё потом, — блондинка не смотрела на мать. Она быстро кинула ключи на тумбочку в коридоре и сквозь слезы побежала наверх, к себе в комнату. Она и вовсе не хотела приезжать домой, но волновать мать не желала больше. И поэтому решила быстро проскочить к себе в комнату и продолжить горько скорбеть по любимой, которую и вовсе не заметила в гостиной, захлопывая дверь своей спальни на втором этаже.
Реджина услышала по голосу Эммы, что девушка расстроена. Миллс сначала не поняла, что произошло, но потом в её голове проскользнула страшная мысль.
— Я сама с ней поговорю, — Реджина, поджав губы, посмотрела на Марту и пошла наверх к Эмме.
— Конечно, — Марта совсем ничего не поняла, но и препятствовать Реджине не хотела, ведь по разговорам с дочерью она поняла, что они стали близкими подругами с её дочерью.
Свон забежала в спальню и прямо в деловом костюме упала на кровать и уткнулась в подушку.
— Нет, нет, как? Реджи… — продолжала шептать Свон, горько плача. Ей было очень больно от осознания, что её любимой больше нет, что ничего уже не исправишь.
Реджина поднялась наверх и нервно задышала, подходя к спальне Эммы. Она всё же надеялась, что её любимой не успели сказать про её «смерть».
Она тихо постучала.
— Мама, пожа… луйста, потом… — сквозь скрываемые рыдания крикнула Эмма.
Реджина услышала Эмму, но понимала, что должна быть рядом. Повернув ручку, она вошла в комнату. Тихо зайдя, Миллс закрыла дверь на защёлку, — котёнок.
— Что? — услышав голос, который ни с чем никогда не спутает, Свон встрепенулась и резко повернула голову к двери, мгновенно замерев от полной неожиданности.
— Котёнок, — Реджина улыбнулась, хотя в глазах Эммы она видела страх, растерянность, но всё же в самой душе радость, — я здесь, как и обещала тебе, любимая.
— Ты? Как? Ты же… — Эмма медленно поднималась с кровати и подходила по миллиметру к любимой женщине, которую думала, что потеряла навсегда, — это ты?!
— Это я. Прости, ты не должна была пережить… — Реджина в очередной раз не знала, что сказать, — я надеялась успеть. Я здесь, я с тобой, я люблю тебя, и мы наконец-то будем вместе.
Реджина тоже делала аккуратные шаги к Эмме.
— Ты здесь… — Свон уже практически вплотную подошла к Миллс и боялась пошевелиться. Из глаз продолжали литься слезы, а разум не мог поверить в то, что любимая жива, что она не где-то далеко, что она здесь, рядом с ней.
— Люблю тебя, — Реджина в один шаг сократила расстояние и, крепко прижав к себе, страстно поцеловала. Вложив в этот поцелуй все эмоции и чувства.
Свон отвечала. Жёстко, страстно, необузданно и не желая останавливаться. Она также все свои эмоции отдавала Реджине и этому поцелую. Боль вперемешку со слезами делали поцелуй сильнее, жёстче, круче. Но Эмма не шевелилась. Только губы и те выходящие наружу ощущения выдавали все потаённые чувства, сидящие внутри Свон, которые очень сильно саднили и давили тяжёлым грузом.
Миллс, наоборот, не стояла без движения, она начала стягивать с Эммы одежду. Строгий пиджак очень быстро полетел на пол, от классической рубашки разом отлетели все пуговицы.
Реджина хотела свою любимую и сейчас надеялась, что Свон не оттолкнёт её.
— Малышка… — брюнетка переключилась поцелуями на ключицу Эммы.
— Ты жива… Господи, ты жива, — Эмма стояла, словно в прострации. У неё в душе кипел огонь, но снаружи она не шевелилась, лишь отклонив голову, чтобы Реджине было удобно её целовать. Те эмоции, что она сейчас испытывает, просто не передать словами. Они сидели внутри, готовые вырваться громкими криками, действиями, но пока тихо докипали, не вырываясь наружу.
Реджина, пока целовала шею, ключицы, сняла бюстгальтер Эммы и расстегнула брюки, спустила их вместе с трусиками, — я скучала. Я больше не могла без тебя быть.
Брюнетка сжала ягодицы Свон, а губами ласкала упругую, такую нежную, вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь.
— Как? Объясни, почему? — Эмма тяжело дышала, но по-прежнему не шевелилась, так и стоя полностью голой под ласками Реджины, которые сработали моментально, увеличивая тяжесть в низу живота и влажность между ног.