— Наверное, я неправильно выразилась, и ты не поняла меня, но я поняла тебя. Я наблюдала за тобой и мне понравилась твоя увлечённость, — Реджина тепло улыбалась, смотря на Эмму.
— Ты наблюдала за мной? — удивилась Эмма. Её настроение сейчас было довольно хорошим. Она разобралась с тканями и нитками и вернулась к Миллс, которая продолжала стоять возле её рабочего стола, — я слышала, что ты не ходишь практически на работы.
— Не хожу, — констатировала Реджина, — здесь не было ничего интересного, и я не умею шить.
— Но ты же здесь что-то типа начальника. Но не умеешь шить и не ходишь. Прости, если спрашиваю. Но как? Тебе это разрешают?! — Свон вдруг стала любопытной.
— Держать зону… — Миллс не знала, как это объяснить, — ам… короче, у меня есть… как это называется?!
— Привилегии? — пожала плечами Эмма, ведь совсем не знала и пока до конца не разобралась в здешней системе.
— Ну да, — Реджина закивала, — поэтому я здесь и не умею шить.
— Это круто, — сделала вывод Свон, но потом дополнила, — наверное.
— Круто, но только я всегда хотела научиться шить, — Реджина не хотела научиться шить, но очень хотела приблизиться к Свон, — может, научишь?
— Научить? — изумилась Свон и даже не знала, что ответить, — а… ну… давай.
— Сейчас или завтра? — Миллс расплылась в широкой улыбке.
— Сейчас, наверное, нельзя? — сразу ответила Эмма. Она не знала, как реагировать на такую просьбу от Реджины. Но всё же была совсем не против неё. Ведь часто учила детишек шитью, и ей это нравилось, — да и прогулка скоро.
— Давай завтра? — Реджина улыбнулась, — завтра вечерняя смена и мы сможем задержаться.
— Ага, — кивнула Свон, — а сейчас пойдём. А то охранники ещё придут. Или эта… Шрамер.
— Не бойся её, она идиотка, — Миллс усмехнулась, — но бьёт, тварь, больно. И кстати, она редкая здесь гостья.
— Да, я понимаю, что Бог её мозгом обделил и не только, но… — Свон скорчилась, — не люблю с ней сталкиваться. Поэтому хорошо, что её здесь нет. В прачку она несколько раз заходила.
— В прачке работают её шлюшки, а здесь нет, — Реджина пошла из швейного цеха.
Эмма скривилась ещё больше и также пошла из цеха, догоняя Реджину.
— Здесь и охранники этим промышляют? Какой кошмар!
— Чем промышляют?! — брюнетка поняла, о чём Эмма, но решила уточнить.
— Ну… — блондинка замялась, но потом продолжила более уверенно и даже борзо, — ты и так поняла чем.
— Поняла, но всё же думала, что ты скажешь прямо. Ты про секс, а точнее, про секс между женщинами. Со Шрамер спят, чтобы получать привилегии, — поясняла Миллс, — с её помощью получают УДО или переводятся в другие корпуса. Но есть и другие отношения.
— Это какие? — сразу спросила Свон. Она не понимала, откуда у неё появилось любопытство, но не собиралась его останавливать.
— Это когда люди нравятся друг другу, — Реджина не стала говорить о подавляющих отношениях.
— Редкие случаи, — сразу отозвалась скептически Свон. Девушки вышли из цеха и шли по коридору к своим камерам, куда и должны после работы направляться.
— Но они есть, а то, что ты себе представляешь, во многом не так. Здесь есть девушки, с которыми очень жёстко обошлись, но они были сами виноваты.
— Это тонкий намёк, да? — спросила с усмешкой Эмма и, прикусив губу, отвернула взгляд в окно, мимо которого они сейчас проходили.
— Нет, — чётко ответила Миллс, — твой случай индивидуальный, а все случаи похожи как один.
— Мне интересно. Разъяснишь? — попросила Свон, но на Реджину больше не смотрела.
— Зачем тебе это сейчас?! Сейчас всё хорошо, — Миллс не хотела углубляться.
— Хочу знать, — чётко ответила Свон.
— Тогда пойдём, — Реджина очень крепко взяла Эмму за руку и повела в душевые. Она хотела не только рассказать, но и пояснить детали.
Свон немного испугалась, но всё же пошла за Миллс. Рука так и была в захвате брюнетки до самых душевых. Но уже зайдя в помещение, Эмма отдёрнула и вернула себе руку. Она не знала, что сейчас будет делать Миллс и что рассказывать, но блондинка сейчас точно не боялась, а наоборот, чувствовала уверенность и стойкость.
— Ты хочешь знать, почему твой случай индивидуальный?! Так я расскажу, — Миллс отошла немного от Свон, — за шесть лет и я здесь побывала, но отделалась только сильным избиением. А потом мне надоело, и я стала тем, кто стоит перед тобой. Когда на зоне появляются новенькие вроде тебя, они могут быть тихими, страшненькими, старыми или повторно осуждёнными, таких никто не трогает с условием, что нормальная статья. Они и сидят себе преспокойненько, но, как ты уже поняла, ты не попала в их число. Ты красивая, не тихая, хоть и была испуганной. А такие мне нравятся, в принципе, как и Фрайс. Пятьдесят процентов сразу выбирают под кем быть, тридцать ломаются за несколько дней, наслушавшись страшилок, а остальных мы ломаем. Их притаскивают сюда… — Реджина показала на помещение, — включают воду и дико трахают. Может, я покажусь монстром, но я так не считаю. За свой срок я многих сломала, но это были проститутки, убийцы, наркоманки, одним словом, твари. Они строили из себя непонятно кого и получали за это. Я люблю «свежее мясо», люблю, когда мне подчиняются, — Реджина говорила всё, как оно есть, без утайки и сглаживания острых углов.