— Отто! — обрадовалась я, — ты мне срочно нужен! Даже папа хочет избавиться от малыша. Мне даже пришлось ему рассказать о своей болезни, но он мне не поверил. Подумал, что я сочиняю. Помоги мне сбежать! — сразу все рассказала я.
— Я сейчас не могу! Прости! Марии стало плохо, и мы снова в больнице! Боюсь, тебе придется сбегать одной! Прости! — он искренне хотел помочь мне, я его понимала.
— Как она? Что случилось? — забеспокоилась я.
— Лечение, назначенное ей, не помогает. Лекарства совсем не усваиваются. Гемоглобин постоянно снижается. Она падает в обмороки. Я уже не знаю, что делать! — он был в отчаянии.
— Попробуй ее тоже накормить сырым мясом! В крови есть гемоглобин. Может быть, так ей будет легче! — предположила я.
— Как я могу заставить есть ее эту гадость? — сетовал он.
— Ничего! Если это именно то, что ей сейчас необходимо она съест. Даже вкусным покажется, я уж точно знаю!
— Хорошо! Попробую!
— Я позвоню, когда выберусь! — сказала я и положила трубку. Теперь моей задачей было выбраться и побыстрее! Я раздумывала, как выйти из дома незамеченной. Традиционным способом по скрипучим ступеням, мимо отцовской спальни, через дверь — много риска разбудить его. Через окно — рискованно, могу упасть. Да и вообще беременная девушка, спускающаяся со второго этажа по веревке — это нонсенс! Но в отчаянном положении надо принимать отчаянные решения.
В шкафу я нашла пару комплектов пастельного белья. Из них я соорудила веревку, и как в плохих фильмах перекинула через подоконник. Где лежали ключи от отцовской машины я знала поэтому, я немного напряглась, и они оказались у меня в руке. Я положила их в карман и начала спуск. Через минуту я уже бежала к машине. Хорошо, что отец рано ложиться спать и быстро засыпает.
Я быстро залезла в машину и осторожно отъехала. Проехав несколько метров тихо, чтоб не разбудить отца, я дала по газам. Конечно же, я сбегала только со своей дамской сумкой, в которой были только документы и деньги с карточкой. Этого мне было вполне достаточно.
Недолго думая, я достала телефон и связалась с кассой аэропорта. Я заказала билет на ближайший рейс до города, из которого позже можно вылететь в другую страну. Я даже названия не запомнила, зато точно знала, что рейс ровно через час. Я еще сильнее вдавила педаль газа. Я решала, куда мне уехать. Логично было бы полететь к маме, но она сама в положении, волноваться ей нельзя и где меня будут искать в первую очередь? Конечно там! Поэтому я позвонила Мередит и попросила о помощи. Она сразу согласилась мне помочь.
Все происходило настолько быстро, что подумать времени даже не было. У меня была единственная цель — унести ноги! Спасти своего малыша!
Я сама не заметила как уже была в самолете. Прямо в аэропорту я купила билет до Англии, а в свободное время вышла на улицу. Я достаточно быстро нашла магазин, где продавали мясо, и, укрывшись за тем же магазином, съела его.
В аэропорту Лондона меня встречала Мередит. У них оказалась дача ближе к лесу. Туда она меня и поселила. Мне пришлось ей все рассказать, кроме вампиров конечно. Девушка ужаснулась тому, что меня ждет, но согласилась помочь. Я взяла с нее обещание: кто бы меня ни искал и что бы ни говорил, она не должна выдать моего места положения. Так я скрылась от всех.
Мередит обналичила мою карточку далеко от дачи, а мне принесла только наличные. Оказалось, что здесь есть бойня. Туда–то я и стала наведываться регулярно. На меня сначала немного странно посмотрели, а потом махнули рукой.
— Каких только причуд не бывает у беременных. Главное, чтоб ребеночек был здоровенький! — сказал мне забойщик.
Так я прожила там еще несколько недель. Приступы усилились и участились. Последние дни стали каждый день. Я молилась лишь об одном: успеть родить, не умереть раньше времени от очередного приступа. Ко всему прочему, малыш сломал мне два нижних ребра. Боль была страшная, но я терпела. Когда знаешь ради чего, вытерпишь все на свете!
Где я нахожусь, знала только Мередит, даже Отто я ничего не сказала. И я была права. Габриель приезжал к нему, но ничего не смог узнать. Я иногда включала телефон и звонила маме. Ей сырое мясо тоже помогло. Ей стало намного легче, хотя самого Отто, чуть не выворачивало, но он держался. Теперь мама ходила намного лучше. Я была за них искренне рада!
Сама же я частенько плакала. Мне было так больно, что Габриель не принял нашего малыша. Но я изо всех сил пыталась не думать о нем. У всех бывают причины. Я всю свою оставшуюся жизнь посвятила малышу.
В середине февраля, когда стукнуло семь месяцев, я написала записку. Поскольку я четко понимала, что никогда не увижу своего малыша и не узнаю, кто у меня родился, я заранее выбрала имя. Хотя выбрала громко сказано, скорее придумала сама. Я сделала производные от слова любовь. Ведь по сути, именно из–за большой любви он появиться. Я сделала множество копий и рассовала их повсюду. Чтоб Мередит или любой другой человек, который обнаружит меня, знал, куда надо деть малыша.
Я взяла ее в руки и еще раз все проверила.
«Я точно знаю, что умру, рожая своего малыша, поэтому прошу нашедшего нас выполнить мою последнюю просьбу. Отдайте ребенка моей маме и отчиму: Гальзер Отто и Мария, проживающие по адресу: Германия город Берлин улица Бюрген штрассе 47 квартира 14. С ними можно связаться по телефону 7575851.
Маме: Мамочка, прости меня дорогая, что так поступила, но так было надо. Я давно уже знала, что смертельно больна и в общем то ни на что не надеялась. Мне сказали, что мне максимум жить до двадцати. Поэтому я была безумно рада этой беременности. В моем ребенке осталась часть меня, часть моей души, сердца. Прошу тебя любить его не меньше своего нового ребеночка. Жаль, что я никогда и не узнаю кто у меня появился. Прошу, если у меня будет мальчик, назовите его Ловер, а если родиться девочка — Ловена. Обязательно расскажите ему, что его мама умерла не из–за него. Объясните, что я жила последние месяцы только ради него! Я верю, что вы воспитаете его в любви! Люблю вас очень сильно!»
Утром 7 марта я проснулась от сильной боли в животе. Я еще не успела понять, что происходит, как услышала хруст. Я даже не поняла, что именно сломалось.
Тысячи острых ножей впились мне в живот и ребра. Все тело горело. Боль расходилась всюду. Я закричала так, как еще никогда не кричала. Это был не просто крик, а душераздирающий, кошмарный вопль. В горле заклокотало, я закатила глаза. Тело дернулось, изогнулось, а из горла хлынул фонтан крови.
Хорошо, что я лежала, но и от этого легче не стало. Мое тело пыталось отгородиться от боли, и меня снова и снова засасывало во тьму, которая на секунды или даже на целые минуты отрезала меня от страданий, зато не давала воспринимать реальность.
Разрывы. Переломы. Адская боль.
Накатила и отступила чернота, сменившись волной боли. Я не могла дышать, слишком горячо в горле.
Меня разрывало, ломало, кромсало изнутри…
Я уже ничего не видела и почти не слышала. У меня начался еще и приступ. Голова разрывалась. Но мозг пытался спастись.
Вновь чернота. И снова волна новой боли и возвращение к реальности.
Боль вновь начала утихать, хотя я и держалась за нее, как могла. Свет в комнате стал заплывать черными пятнами, когда холодное острие новой боли вонзилось мне в живот.
Перестала чувствовать себя. Меня охватил ужас: успел ли мой малыш выбраться?
Меня затопила тьма чернее прежней — будто на глаза быстро надели плотную повязку. Причем она закрыла не только глаза. Меня саму придавило тяжеленным грузом. Сопротивляться я не могла. Я позволила тьме забрать меня в новый мир. Мир, где нет боли, нет усталости и нет страха.
Впереди возник тусклый белоснежный свет. Я почувствовала необычайное спокойствие. Больше никаких чувств не было. Будто все остальное стерли. Я знала, что где–то там остался мой малыш, но волнения не было. Блаженство и легкость охватили меня. Я медленно летела на свет.
Прощай жизнь! Прощайте все, кого я любила: мама, папа, Габриель и малыш!