— Мисс Эвердин, мистер и миссис Эбернети, прошу занять ваши места, — обращается к нам организатор и указывает на выставленные в ряд стулья на левой стороне сцены. Иви, приподняв подол, первой взбирается по ступеням, а Хеймитч семенит следом, готовый в любой момент броситься на помощь. Замыкая сею процессию, мой взгляд пробегает по зрителям пока не находит облаченную в черное фигуру в окружении других высокопоставленных людей в первом ряду.
Последним на сцене появляется мэр Хэддерсон, которого все знают как усердного и трудолюбивого шахтера Тома, который был одним из немногих, кто вернулся на родину и организовал ее возрождение. Кивнув организаторам, он подходит к микрофону и начинает свою вступительную речь. Мои ладони начинают сильно потеть, предчувствуя, что скоро настанет и мой черед сказать пару слов. Том вежливо благодарит Президента и в особенности Главного Миротворца, Пита Мелларка, автора и главного учредителя проекта, который признательно кивает в ответ. Упомянув еще пару имен, мэр уступает свое место мне.
Неуверенно подхожу к микрофону, а память услужливо подкидывает воспоминания из нашего с Питом тура Победителей, изможденные тяжелой работой лица людей и нелепые карточки, исписанные каллиграфическим почерком Эффи. Как тогда, так и сейчас я смущенно жмусь, не придумав, с чего начать и что сказать. Разговоры никогда не были моей сильной частью, да и мне никогда не достичь того ораторского мастерства, коим обладал мой бывший союзник.
— Пит Мелларк, — шумно сглотнув, произношу и встречаюсь с искренним удивлением в упомянутом обладателе голубых глаз. И я не отвожу взгляда, зная, что поступаю правильно. — Главный Миротворец, солдат, земляк и друг, что был потерян для меня долгих пять лет, но который не побоялся прийти и встретиться с собственным отражением, — делаю паузу, а затем обвожу взором собравшихся друзей и горожан. — Так пусть его история послужит примером для каждого, кто желает знать имя незнакомца, которого вы видите в зеркале каждый день. А я, как и многие другие, буду здесь, как пример, что всегда есть кто-то, кто ждет вашего возвращения.
Меня одаривают аплодисментами, но я не слышу ни одного из них, просто возвращаюсь на свое место, где Иви находит мою трясущуюся руку и крепко сжимает. Речь Хеймитча проходит мимо моих ушей, так как мой мозг все еще сосредоточен на том, что я только что сказала, прокручивая и взвешивая каждое слово. Однако с каждым разом я все больше убеждаюсь в их правильности. Ведь это всегда был Пит, начиная с весеннего одуванчика и заканчивая незнакомцем с его лицом, две сущности которого одинаково дороги мне и без которых не было бы той Огненной девушки, что зовется Китнисс Эвердин.
Мероприятие проходит без сучка и задоринки и радостные жители расходятся по домам, чтобы отпраздновать, и мы с Хеймитчем и Иви, поблагодарив мэра за оказанную честь, собираемся последовать их примеру, когда фигура в черном неожиданно вырастает перед нами.
— Впечатляющая речь, — признает Пит, но за гордой бравадой скрывается нечто большее, — я польщен.
— Ты это заслужил, — пожимаю плечами, не зная, что еще добавить и куда подевалась та легкость, с которой мы беседовали за завтраком.
— Рад снова видеть тебя, парень, — приходит на помощь Хеймитч, — хоть ты и все равно ведешь себя как важная капитолийская шишка.
Мелларк криво улыбается, оценив намек, и спешит откланяться.
— Ну, всего хорошего, — бросает он напоследок, а затем кивает мне: — Китнисс.
— Мой муж хотел сказать, что он будет счастлив, если вы присоединитесь к нам и Китнисс за праздничным обедом, мистер Мелларк, — вставляет Иви, стараясь незаметно одернуть Хеймитча за руку. — Не правда ли, дорогой? — с нажимом добавляет она.
— Заходи…те, если хотите, — сдается он, но Пит даже не смотрит на бывшего ментора и друга, его взгляд сосредоточен на мне, утопая в полных надеждой серых глазах.
— Благодарю за приглашение, миссис Эбернети, — вежливо произносит главный миротворец, приемник на его запястье снова начинает пищать. — Обязательно зайду, если будет свободная минутка.
Развернувшись на каблуках, он быстро исчезает среди толпы, оставляя нашу маленькую компанию в одиночестве.
— Хеймитч, где твои манеры? — обреченно выдыхает Иви, закатывая глаза. — Как ребенок, честное слово.
Однако я знаю, что это не отсутствие должного воспитания, а Эффи, что все еще стоит между ними. Хоть мне и неизвестны подробности их разговора в том ресторане в Четвертом, он явно провел четкую разделительную черту между ними. Да и Хэймитч не из тех, кто будет послушно подчиняться приказам мальчишки, который раньше всегда считался с его мнением.
Гордо подняв подбородок и подхватив Иви под локоть, бывший ментор, как ни в чем не бывало, размашистым шагом начинает идти в сторону деревни Победителей, обратно в тихую и обычную жизнь, которую мы все, так или иначе, заслужили. Только вот, чем ближе я к большому и наполненному одиночеством дому, тем сильнее меня тянет ко всему, что потенциально излучает опасность и обещает изменения. И как бы раньше я не стремилась к покою и изоляции, четыре стене слишком быстро превратились в темницу, из которой моей фривольной натуре хочется упорхнуть раз и навсегда.
Распахнув перед нами дверь своего дома и пропустив дам вперед, Хэймитч молча скрывается за дверями своего кабинета, где он, несомненно, просидит до самого обеда, а мы с Иви передвигаемся на кухню, чтобы его приготовить.
По негласной договоренности я принимаюсь за тушку гуся, которого Эбернети еще утром ощипал и выпотрошил, в то время как его жена достает из холодильника заранее помытые овощи для гарнира. Тихо мурлыкая себе под нос какую-то песенку, она ловко очищает от кожуры картошину за картошиной, пока я промываю и натираю специями мясо. Внезапно ее напев обрывается и, отложив ножик и картошку, Иви облокачивается о столешницу левой рукой, в то время как правая обвивает внушительно выпирающий под сарафаном живот.
— Иви? — обеспокоенно спрашиваю я, замирая в нерешительности и поднимая перепачканные руки вверх.
— Все в порядке, — отмахивается девушка, вымучивая улыбку. — Он просто разминается.
— Ты уверена?
— Абсолютно, — кивает она и выпрямляется, снова принимаясь за картошку. — Видишь, уже прошло.
— Ты готова? — интересуюсь я, так же сосредотачивая внимание на гусе. Это не первая глубоко беременная женщина в моей жизни, и хоть мой разум знаком со сложностями этого процесса, мое тело все еще дрожит от ужаса осознания того, через что они проходят каждый день. Уж лучше быть самой лучшей тетей для Джема, чем столкнуться со всем… этим.
— Более чем, — честно отвечает Иви, ее губы мечтательно расплываются в улыбке. — Да, этот ребенок многое изменит. Возможно, до Хэймитча наконец-то дойдет, что пора повзрослеть.
Громко фыркаю, не вполне представляя бывшего ментора с младенцем на руках и серьезным видом, но с другой стороны, впервые в жизни он будет учить таким простым вещам как первое слово, первые шаги или как правильно держать ложку, а не тому как понравиться спонсорам и выжить, не имея при этом никакого другого оружия, кроме как храбрости и смекалки.
— В конце концов, до него дойдет, что ты лучшее, что случилось в его жизни.
— О, ему это известно, — мягко смеется девушка, — но пройдут года, прежде чем он наберется смелости признаться мне в этом.
Улыбаюсь в ответ, однако Иви, вытерев руки о полотенце, накрывает ладонью мое плечо в дружеском жесте:
— Нам, женщинам, это ясно с самого начала, когда мужчинам требуется куда больше времени признать очевидное. Особенно таким упрямым и самоуверенным, как Хэймитч.
Киваю, прекрасно понимая кого она имеет в виду, но не позволяю искрам надежды запрыгнуть на мой фитиль. Всего лишь раз заглянув под маску, которой он усердно пытается прикрыться, я перестала бояться напущенного холода и равнодушия, ведь настоящий страх вызывает пустота его души, которую он, увы, не в силах заполнить в одиночку. И как бы он не старался, горькие слезы по его несчастной судьбе не смогли охладеть и обратиться в слезы ненависти, все мое естество слепо продолжает тянуться к нему, осторожными, медленными и мелкими шажками, погружаясь в бездну крепости, что он воздвиг. Да, пройдут года, прежде чем я смогу прогнать эту пустоту, заполнив ее поддержкой и пониманием, но кто сказал, что любые отношения — это не результат ежедневной, упорной и тяжелой работы?