— А в городе нельзя?
— А как ты в высотке от земли подпитаешся? Не выйдет ничего! Придется от людей энергию брать, а это уже братчина регламентирует.
— Что-то типа энергетического вампира?
— Да. Но есть и просто вампиры. У них своей энергии нет, вот они чужую и высасывают. С этого и живут.
— Что?
— Отвлеклась я, — встрепенулась Инесса, опять отпивая чаю. — В общем, бывают ведьмы, которые умудряются, живя на земле, еще и чужой энергией подпитываться. На праздники в церковь как угорелые бегут. Но те обычно черной магией занимаются, а она вообще под запретом.
— Под запретом, а они нарушают?!?
— Ой, наивная ты Полька! — от коньячка Инесса здорово повеселела. — А мирские законы не нарушают?
Полине не было что ответить на это. Конечно, нарушают. Вон криминальные сводки какие!
— Но у них часто выбора нет, — сказала она и налила еще чая.
— Как это?
— Чертовки они.
— Чертовки?
— Ну да. Чертовки — это те ведьмы, у которых есть собственный черт. Для них черная магия — как наркотик для наркомана — они без нее не могут. Кстати, и ты берегись.
— Не использовать черную магию? Я и не собиралась! — воскликнула девушка.
— Это само собой! Чертей берегись. Они уже почувствовали, что ты силу получила, а значит, захотят с тобой быть.
— Я чертей боюсь и никогда себе черта не заведу!
— Ой, наивная! — пока Полина слушала, Инесса уже успела порядком опьянеть и опять стала говорить как ее бабушка, словно рассказчицы старых сказок: — Кто ж к тебе, глупая, с рогами явиться, а? Девка молодая, сама не заметишь, как хвостом обзаведешься!
— Хвостом?!?
— А ты думала, почему чертовки? Хвост у них, как у чертей!
— Как так? Это что, от черта хвостом заразиться можно? — будущая травница не знала, что думать.
— О, дите… святая простота… — Инесса хмыкнула и опять отпила "веселого чая". — Ведьма — женщина, а черт — мужчина. Сечешь?
— О, — губы девушки сложились в трубочку.
— Ладно, малышка, — сказала Инесса подымаясь. — Засиделась я. Поеду, а остальное тебе Саныч расскажет.
— Кто? — удивилась девушка. — Ведьмак?
— Нет, ведьмак будет на Радогощь, а пока удовлетворишься домовым, — пояснила она с улыбкой, а потом заорала: — Саныч!!! Хватит прятаться! Хозяйка заждалась!!!
После этого гостья подхватила сумку и убежала, как и в первый раз, но Полине было не до этого — за камином, в нише, где стоял веник и кочерга, что-то зашевелилось.
_______________________
* "Свободная и независимая!" (укр.)
** Почемучками называют детей, которые постоянно задают вопросы про окружающий их мир.
Глава 3. Домовой
Девушка в ужасе наблюдала за тем, как из темного угла появилось какое-то маленькое, темное, мохнатое существо. Полина была настолько шокирована увиденным, что ее разум полностью отключился, уступая место страху. Она тут же соскочила со стула, на котором сидела и запрыгнула на него, подхватив юбку, в полуобморочном состоянии уставившись на неизвестное создание. Ведь одно дело просто говорить о знахарстве и ясновидении, о них она знала до этой поры, а совсем другое — видеть перед собой существо, которого нет ни в одной энциклопедии животных! Она не могла точно определить его размер… где-то с небольшую собачку, нет, меньше, но чуть больше морской свинки. Она ясно видела руки-лапки, а вот ноги рассмотреть не удалось, хотя он стоял вертикально. Зато существо имело почти человеческое лицо, наполовину покрытое густой длинной бородой, которая волочилась следом. И меньше всего она ожидала, что "существо" скептически посмотрит на нее и скажет:
— Бабы — дуры, — а потом важно последует в сторону тумбы, где гранились сушка, печенье и конфеты на случай неожиданного приезда хозяев дачи.
Путь маленького человечка лежал возле ее стула, и стоило ему приблизиться, как Полина завизжала на весь дом. Лохматый старичок взглянул на нее скептически, а потом довольно проворно подбежал к стулу и начал трясти его за ножку и завывать, от чего девушка закричала еще громче и заскочила прямо на стол, сбив с нее одну из чашек, которая естественно, разбилась.
— Вот незадача, — пробурчал старичок, а потом сам закричал: — Чего орешь, бесноватая?!? А?!!
— Уйди, нечистый! — кричала Полина и вдруг начала креститься.
— Это я то нечистый? — возмутился из-под стола старичок. — А сама! На стол в ногами влезла! Сама то хоть в церковь ходишь? Я образ каждый день целую, а ты?
— Уйди от меня! — Полине было не до разговоров о вере. В истерике девушка заметалась по столу, пытаясь угадать, где старичок, а он тем временем спокойно подал голос со стороны тумбы с печеньем:
— Ни уйду я никуда, — взгляд девушки метнулся к нему, и она обнаружила его сидящим в открытой тумбе, поедающим овсяное печенье. — Это мой дом. Где это видано, чтобы домовые из дома уходили!
— Тогда дай уйти мне! — девушка уже не визжала, потому что надорвала себе все горло, но от пережитого стресса дышала очень тяжело.
— А я мешаю? — спросил он, деловито жуя печенье. — Уходи! Будто ты сюда являешься! Тоже мне, хозяйка нашлась!
— Законная! — Полина начала защищаться, как и любая барышня, которую обвиняют в плохом ведении хозяйства.
— Ага, именно поэтому орешь, как серена, по столу лазишь, чашки бьешь и месяцами не являешься? Кто ж так хозяйство ведет?
— Это дача! — возмутилась девушка. Она совсем забыла о страхе, что не мудрено, когда вместо того, чтобы просто тебя пугать, тебя в чем-то обвиняют.
— Какая же дача! Дом это! Хоромы в два этажа! Дачу нашла! Дачи должны быть маленькие, чтобы только инструменты можно было складывать!
— Так это давно было! — возмутилась девушка, вспоминая, что раньше на садовых участках действительно нельзя было ставить что-то больше будки.
— Как по мне — так недавно. С вами, людьми, не поймешь. У вас законы меняются каждую весну! В общем, так, хозяюшка, я тут уже, поди, полгода сам хозяйничаю! Чуть не с Масленицы!
— Но… — опять начала Полина, но старичок ее перебил.
— Эх Макаровна, на кого ты меня оставила, — вдруг жалостливо засетовал домовой. Девушка хотела было пожалеть приунывшего старичка, как тут он укоризненно на нее взглянул и сказал: — Волос долог, а ум — короток!
Нет, ну это не в какие ворота не лезет!
— Прекратите меня оскорблять! Вы… — она не могла слово подобрать.
— Меня Саныч зовут, — сказал старичок и ехидно усмехнулся. — А ты слазь со оттуда, а-то тяжело думать хорошо о человеке, который сидит на обеденном столе.
Девушка слезла, но все равно смотрела настороженно:
— Так получается, вы… ты…
— Ты, — хмыкнул он. — Саныч.
— Домовой, — закончила за него Полина.
— А ты — внучка Макаровны, новая травница.
— Это обязательно? — с несчастным видом спросила девушка.
— Конечно, — сказал он убежденно, — а как иначе? Ты теперь хозяйка дома, травница, обладательница знаний и силы Макаровны, — а потом хитро взглянул из-под бровей. — Другое дело — как пользоваться будешь?
— Я… — начала она, но домовой снова перебил:
— Тока учти, даже если дружбы между нами не будет, я чертей в доме не потерплю!
— Я не…
— Так и знай! — заявил он и кивнул, как бы подтверждая верность собственных слов.
— Такого не будет, — заверила юная травница и вспомнив слова Инессы, поинтересовалась: — Саныч, а что такое Радагощь?
— Темнота… Радогощь это праздник урожая — после него уже никакие работы в поле не ведутся.
— А… — потянула она. — А травницы здесь при чем? И ведьмак?
— А при том! — старичок снова почувствовал свою важность. — Это осенние равноденствие.
— Оно так называется? — удивилась девушка.
— Ну да Радогощь, осенние равноденствие, праздник урожая, Новый Год — это все одно.